Машины заглохли, продолжая тихо, утробно шипеть охлаждающимися моторами, люди побросали свои огромные тюки с пожитками и теперь все отдыхали после долгого пути. У петрамантов было правило, гласящее, что всякий, кто был в пути прежде чем ставить лагерь должен просто посидеть и отдохнуть, выпить воды и очистить мысли. Теперь ты дома, и он будет таковым, пока племя не придет к обратному выводу и не снимется с места.
— Прямо здесь? — вопрошал спустившийся с машины петрамант. — Надолго?
— Тихо! — рявкнул на него, что тот аж отшатнулся, Керон. — Мне надо подумать. Всем отдыхать!
Сорвав с головы натиравшую лоб и переносицу маску, Керон, закутавшись поплотнее в плащ, брел куда-то по крытой магистрали, ничего не видя и не слыша. Сейчас он был полностью погружен в свои мысли, оторван от реальности, где его слова ждали тысячи людей. Забавно, что за такое Керон часто ругал Техея, а теперь и сам поддался искушению отправиться в глубины собственного разума.
Нет, нет… Ошибки быть не могло. Тело не найдено. Мальчик сбежал, точно сбежал. Раз Архитектор лично отправилась за ним в погоню, значит сбежал. Разведка у племени строителей была хорошая, ошибки быть не могло. Да чего там, в тоннелях буквально слышался шепот множества длинных языков: "Сбежал! Сбежал..! Найти..!". А в голове — образ лица убитого Эола, отплатившего кровью за грехи своей юности.
— Вот ведь… — прохрипел, садясь на корточки, Керон.
Сейчас он совсем не был похож на гордого, мудрого и сильного правителя, каким всегда казался мальчишке Техею. В гулком, пустом тоннеле, где тут и там ржавели остовы древних транспортных средств, сидел, погруженный в собственные мрачные, полные горечи мысли, сгорбленный и усталый старик. Старик, на долю которого выпала необходимость предать одного, чтобы спасти остальных.
— Эх, Эол… Столько прошагали, а настигло здесь…
Он глубоко вздохнул, помассировал уставшие глаза и взглянул на кусочек свинцового неба, видневшийся через провал в потолке. Где-то в глубинах его черствого сердца теплилась надежда, что его товарищ был сейчас где-то там, наверху, а не в вонючих, затхлых подвалах Плиоса.
Времени на размышления оставалось все меньше. Решать нужно было сейчас — поможет племя своему ребенку или бросит его на растерзание Архитекторам. Оба варианта виднелись в мыслях Керона как что-то темное, мрачное, полное крови и бесполезных, никому не нужных жертв. Умрет либо один, мальчик, совершенно чистый и невинный, или многие, те, кто, оставив его в беде, навечно останутся предателями своего родича.
— Эй, старик, — шаркая по пыльному бетону тяжелыми сапогами, со спины подходили другие благородные.