– Ты не понимаешь. Никто не поймет. Хотя… Вот почему ты не бросил дело отца? Ты же прекрасно летал на своих дракончиках по арене, имел все что хочешь и кого хочешь. В Солитдаре, полисе удовольствий.
Внимательно посмотрел на девушку. Ей и вправду не хватало специальной жесткой трубки наподобие той, что тогда была у вери Оринтадарской, – смотрелось бы довольно атмосферно.
– Моя жизнь и мои решения касаются вас в меньшей степени, вери Хортон.
И снова лицо девушки скривилось, напоминая сушеный торуз. Такие эмоции совершенно не шли ей, делая отчужденной и даже в некотором роде мерзкой.
– Так уж случилось, Коул, что с недавних пор от твоих решений изменилась МОЯ жизнь. Поэтому извини, теперь меня это касается.
Игра, которую она затеяла, стала утомлять. Часы на теледите показывали, что время неумолимо близится к отметке, после которой я в очередной раз обещал Агнару закончить. Работать с перерывами на еду и сон оказалось невыносимо сложно.
– Севилья, давай-ка закончишь свои философские размышления, и перейдем к делу? Что ты тут делаешь в столь непрезентабельном виде?
Она фыркнула, демонстративно закинув ноги одна на другую и открывая мне тем самым соблазнительный вид на всякие части женского обнаженного тела.
– Организую компромат, естественно! Что же еще? Или ты думал, что они дадут тебе оставить при себе безродную? Твоя Эва, как только найдется, первым делом получит пикантные голограммы. Думаю, они ей мало понравятся. Бедняжка явно по уши втюрилась.
Если до этого я начинал считать, что теряю время, то теперь застыл. В смысле пикантные голограммы?
– И кто же проводит подобную съемку?
От того, чтобы не обернуться и не начать оглядываться, меня удержал здравый смысл: все-таки мы за завесой. Однако мысль, что в моем кабинете есть следящие устройства… Да каким же наглым надо быть, чтобы провернуть это?
– Ну камеры, разумеется. Дело в том, что старый кабинет сто лет как оснащен подобным, там и звук, и запись картинок, но тебе взбрендило переехать, и вот: пришлось решать вопрос со скоростью света. Я спрятала ее в маленькой статуэтке дракончика. Советую сегодня-завтра, лучше завтра, в припадке бешенства «случайно» расколотить ее.
Если раньше я счел ее избалованной, то теперь она мне показалась скорее отчаявшейся. Конечно, у меня были догадки, кто стоит за спиной девушки. Несколько весьма правдоподобных догадок благодаря Пассию, но почему-то верить в них не хотелось.
А еще вспомнилось, что уже пару лет отец настаивал на установлении завесы при каждом разговоре. Их было не так уж и много, но каждый – строго за черной пеленой. Он явно что-то подозревал. Напряженно спросил: