При мысли, что личный повар при виде голой меня может побросать свои кастрюльки, улыбнулась. Приятно, но не стоит подвергать опасности завтрак, тем более что сложно будет не травмировать треклятую челюсть, если мы займемся сексом на его огромном острове посреди кухни.
При мысли о том, чего лишаюсь, внизу живота противно заныло, желудок жалобно заурчал. Пора идти сдаваться на милость омлету. Тихо прошла к сногсшибательным ароматам.
Антон стоял у плиты с улыбкой на лице. Сразу видно, когда человек на своем месте. На нем снова был лишь один передник. Наверняка сзади в разрезе мелькает шикарная задница.
Только вот при виде меня мужчина нахмурился и насупился. А потом принялся тактично и не очень строить из себя мою мамочку. Фи, как некультурно.
Попыталась осадить, но выходило плохо. Для меня вообще стало неприятным сюрпризом, что не могу его усмирить или переделать под себя. Не то чтобы была против, просто уже привыкла к мужчинам иного рода.
Обычно перекрывала их энергией, задавливала авторитетом, так сказать. Даже на условиях простой безобязательной взаимности они сбегали при первом же случае.
Пугать Антона не хотелось, но что поделать. Надо бы поподробнее объяснить, что не стоит переходить за некоторые пределы. Но не успела рта открыть, как он застыл и за моей спиной раздался щелчок, а потом шуршание и звук шагов.
– Антошенькааа, ты дома, сынок?
Это было сказано странным тоном, смысл которого я поняла, только услышав сопровождающую фразу:
– Конечно же нет, мама, как я могу быть дома, если помешан на работе и сутками тут не появляюсь! А то вдруг кто-то накормит людей в Москве вместо меня, или, не дай бог, влюблюсь и решу жениться, осчастливив тебя внуками!
После этой ворчливой тирады в проеме показалась высокая стройная женщина. Прямо-таки уменьшенная копия самого Антона. О боже, вот только мамы его в качестве вишенки на кексе мне не хватало.
Не то чтобы я не была предупреждена. Антон не раз упоминал, что ключи от квартиры имеются не только у него. Его маман иногда совершает набег на холодильник и забирает все лишнее, оставляя место простору. Только вот говорил, что за последний год с ней ни разу не столкнулся.
Судя по удивленному лицу женщины, так оно и было. Она застыла в проеме и с недоверием осмотрела сначала голого сына, а потом перевела взгляд на меня в одном полотенце.
Ну, вообще-то раньше при подобных обстоятельствах, даже не покраснев, дала бы деру. Собственно… Ничего не изменилось!
– Эээ, здрасьте, а я, пожалуй, пойду. Созвонимся.
Попятилась назад, к спальне, в спасительное убежище комнаты, но не тут-то было! Лицо мамы Антона вытянулось, расплылось в кровожадной улыбке, и она елейным голосом проворковала: