От раздумий его отвлекла маленькая Айрис:
‒ Почему ты наказал девушку, которая упала?
‒ Потому что, она была неаккуратна и испортила много хорошей еды. Слуги должны быть внимательны и осторожны, ‒ пытался оправдаться он, скорее перед собой.
‒ Но, ведь она не виновата, ‒ сказала девочка, ‒ ей подставила подножку, вон та.
И Айрис указала на, стоявшую неподалеку, Гринзель.
Дэвид проследил за ее пальчиком.
А она продолжала:
‒ Она это сделала специально, я видела.
На душе и так было противно от самого себя, а теперь стало еще хуже.
‒ Она мне не нравится, ‒ продолжала Айрис. ‒ Она поступила нехорошо с той девушкой, а потом и ты так кричал. Сначала я закрыла глаза, когда девушка упала, а потом, пришлось закрыть уши. Ты так на нее кричал, я даже испугалась.
Девочка всегда говорила искренно и то, что думала. Это нравилось Дэвиду, но не в этот раз.
‒ Ты должен отменить наказание, представляешь, как ей было больно? А потом, ты еще и наказал её. Тебе нужно наказать другую.
Ей хоть и было семь лет, но рассуждала она, как взрослая.
‒ Хорошо, я обязательно что-нибудь придумаю.
Подозвал Мэри и сказал, что отменяет свое наказание.
После ужина они удалились с Джоном в гостиную, Дэвид налил им виски. Они устроились возле камина, как и вчера собирались разыграть партию в шахматы.
Но перед игрой Джон начал разговор, он просто не мог оставить все, как есть.
‒ Послушай Дэвид, я был неправ что привез девушку к тебе и оставил на твое попечение. Если она тебе не приятна, я заберу ее с собой, когда отправлюсь домой.
Он пытался говорить, как можно мягче.
‒ Нет, пускай она остается здесь.
‒ Но, ведь ты наказал ее ни за что? Ей действительно было больно.
‒ Да что вы все сегодня сговорились что ли? Все о ней и о ней! Поговорить что-то ли больше не о чем, как о слугах?! ‒ взвился он.
‒ Вот об этом я и говорю, ей не место здесь, если тут её будут обижать. Я чувствую некую ответственность, ведь я нашел её и привез сюда.
‒ Ничего ей здесь не угрожает. Я отменил наказание, ‒ заметил Дэвид уже более спокойно. ‒ Айрис рассказала мне, что она не виновата.
‒ Да, даже если бы она и просто так упала, без подножки, ‒ сказал Джонс, ‒ ты не должен был её так пугать. Она еще толком и от болезни-то не отошла.
‒ А тебе‒то до нее какое дело? Понравилась? К себе в постель захотел?
Джон был удивлен этим вопросом:
‒ Да, соглашусь: она красивая и необычная женщина. Но, как и говорил, я чувствую за нее ответственность.
‒ Я видел, как вы ворковали там, в коридоре. И она улыбалась тебе. С каких это пор, ты стал заигрывать со слугами?
‒ Так вот, в чем дело? ‒ усмехнулся Джон, ‒ ты ревнуешь?