Остаток вечера Надя почти не помнила, пребывая в своих думах. Она ощущала себя бедной родственницей, которая в принципе никому не нужна. Хотя…
Ночью она почти не спала, вслушиваясь в тишину дома, а потом решила порисовать, это всегда её успокаивало и возможно сейчас усыпит. К удивлению, идеи, что рисовать, тоже не шли. Она просидела над чистым листком минут тридцать, пока в голове не всплыл образ Геры играющим в бильярд. Его руки с извитыми венами, черный цвет на фоне золотой кожи, ремень его брюк…
В такие мгновения Надя никогда не давила себя, рисовала, даже если это могло быть ей неприятно. А Гера был ей неприятен. Но отрицать. Что он, очень красив и она хотела бы использовать его как модель не стала. Ленка, наверняка бы затребовала его себе на обложку для нового романа.
Рисовать его лицо Надя не стала, боялась переврать, поэтому всего пара поз, которые успела увидеть: как Гера смазывал кий, как прицеливался и как стоял, облокотившись на кий. В последней все-таки хотелось нарисовать его взгляд, который так и говорил: «Вижу тебя насквозь». Но делать этого Надя не стала, а то с рисовкой глаз можно провозиться до следующего утра.
Она и так залезла в кровать, когда на улице стало светать, но теперь ей хотя бы точно хотелось спать.
Разбудила её мама, когда раскрыла шторы и впустила в комнату яркий утренний свет.
– Не знала, что ты у меня такая засоня, – пожаловалось она.
«Да ты много обо мне не знаешь»: хотела сказать Надя, но промолчала, поднялась потирая сонные глаза.
– Я сейчас поеду с Лешей на одну встречу, постараюсь не долго, а потом сходим куда – нибудь, покажу тебе город.
Надя улыбнулась. Неужели пошло общение.
– Хорошо, буду ждать
– Да и ещё вечем сходим к моему фитнес-тренеру, он составит тебе программу похудения.
Надя печально вздохнула. За всю свою жизнь она этих диет и тренингов перепробовала множество раз и ничего не помогло. Она любила поесть к том уже никто её не осуждал за это. Парням она нравилась, друзья её не сторонились, так и не было причин меняться.
– Я вешу всего семьдесят восемь килограмм, живот не свисает, всё отлично.
– Тут и до девяносто не далеко, – недовольно пробурчала мать, – ты всегда была худенькая.
«Ага в десять лет»: но снова Надя это не произнесла вслух.
– Ладно, я подумаю, – решила не обострять внимание на своих килограммах.
Вероника Сергеевна улыбнулась, поцеловав её. Мама, как всегда, выглядела идеально. Высокая, в белом костюме из лёгкой ткани, волосы, что-то в стиле принцессы Дианы. Сверкающее ожерелье на лебединой шее, свежий макияж, делающий её очень молодой. Её мама была невероятной красавицей.