– Одежда быстро высохнет в такую жару.
– Придурок, – буркнула Надя.
Хотя это её вина, потому что не стоило забывать, кто такой Гера.
Но Надя, похоже, попала под магию места, позабыв обо всем. И у мироздания находятся весьма действенные способы, чтоб освежить память.
– Ты прямо как рыбка фугу, надулась, – издевался Гера
– Какие ещё придумаешь клички? – процедила Надя, – тебе вроде за двадцать, а кажется не больше пятнадцати.
– Я не хотел тебя обидеть.
И Надя будто услышала в его словах искренность и серьёзность. Но это никак не влияло на сложившуюся ситуацию.
– Ты хотел меня утопить, – огрызнулась Надя, ища в сумке что-то похожее на сухой платок.
– Вовсе нет, свинка, – немного печали в голосе сбивало с толку, – всего лишь повеселиться.
– Я мокрая насквозь! – Надя развела руками в сторону, показывая огромные пятна на платье.
Гера полуулыбнулся.
– Жаль, что это звучит не фигурально.
Надя закатила глаза. С ним было бесполезно разговаривать.
До машины они добрались в тот момент, когда новая партия туристов заворачивала на их место. От влажности у Нади начали натирать ремешки босоножек.
За шумом и громкой музыкой они оба замолчали. В машине Гера тоже не проронил ни слова, а дорогу вниз Надя провела с закрытыми глазами. Только вздрагивая и охая, когда их трясло или случался непредвиденный заворот.
Надя надеялась, что Гера внемлет её недовольству и теперь дорога будет направлена к отелю или в дом Разумовского. Но может, она не так себя вела или ещё чего, потому что ехать к границе Гера и не собирался.
– Я боюсь поинтересоваться, куда мы едем?
Надя всматривалась в окно, где на горизонте неба и моря, солнце клонилось к закату. Ярко красные и желтые краски придавали миру апельсиновый цвет.
– Думаю, романтический ужин скрасит твоё послевкусие от этой прогулки.
Надя посмотрела на Геру. Она не могла понять, что он задумал и что вообще от неё хотел. Надя не думала, что мама как-то расстроится, если с ней что-то случиться, да и влиять на отчима она не могла. Значит, для Геры, она только развлечение.
С этим, наверное, стоило бы просто смириться и не дать ему заиграться.
– Я не одета для ужина, тем боле романтического.
Надя мечтала о ванне и теплой кровати.
– Мне нравится, – пожал плечами Гера.
– Никогда не мечтала протирать стулья в ресторане с мокрыми трусами, – буркнула она, намекая, на их падение и мокрую одежду.
– Ты просто ещё не встречала такого парня, – усмехнулся Гера, а потом вдруг пропел: – Мокрая девочка смеётся, мокрая девочка плачет, кто ж намочил её всю. Всю.
Надя не хотела улыбаться, но само по себе получилось.