– А визитку. Он дал визитку, потому что он врач, а у меня проблема с кожей. Болезнь… Все просто. Я не думала, что кому-то перейду дорогу, если сяду к нему в машину. Но все оказалось так, как оказалось… Ну вот я все и сказала… Теперь ты все знаешь… Прости. В аварии я виновата. Ты не виновен, ты ни при чем. Прости. Я не хотела, чтобы в твоей жизни все перевернулось. Точнее, тогда я была на тебя жутко зла, но сейчас я осознала, что совершила страшную ошибку, обвиняя тебя во всем. Прости. Мне так жаль, что все так вышло. Поехали со мной, мне нужна твоя помощь…
Дамир
День перемен.
Я, едва сдерживая мощное ошеломление, пораженный небывалым фактом, стискиваю зубы и жадно впиваюсь взглядом в девчонку. Она раскраснелась, на девичьих бледно-молочных скулах появился пунцовый румянец. Сегодня даже заплелась не так, как всегда. Забрала темные волосы в гладкий высокий хвост.
Ищу подвох в ее голубых глазах, но не нахожу его. Выискиваю чуть заметную ехидную улыбку на ее губах, но снова мимо. Искренна… Похоже на то.
Я осторожно вздыхаю в звенящей тишине. Голова слегка плывет и мутнеет алой пеленой перед глазами. Рассеивается дерзнота, и все будто бы встает на свои места.
Я знаю, Кира слишком противоречива и переменчива. Сейчас она кажется мягче, уязвимей, чем есть на самом деле. Наивна и по-детски открыта.
Просит прощения… И мне по здравой логике должно быть легче, но благодаря червоточине собственного причастия к случившемуся мне становится горько. Сердце в буквальном смысле скручивает от ее слов. В горле образуется тяжёлый ком, точно камень проглотил. Испытываю ощущение, как в юности, будто бы хочется плакать, но ты не имеешь права. Потому что пацан. И приходится этот невыносимый ком держать в себе.
– Вот, – неловко пожимает плечами, – это я и хотела сказать.
Должно быть легче… Быть может, сейчас наступит? Отпустит и станет видением из давно забытого сна? Нет, до сих пор тяжесть внутри и ком в горле. Где же? Где же это чувство чёртова облегчения?
Я не могу больше стоять около института, поэтому отвожу от нее взор, и плавно трогаюсь с места. Выезжаю на мокрую, испещренную большими каплями дорогу. Я обманул ее, когда сказал, что дождь заканчивается. На самом деле он усиливается. А ведь не хотел ее везти. Не хотел разговаривать… Зачем пустил? Зачем позволил сесть в машину?
Нужно срочно все перекурить. Я осматриваю салон в поисках новой пачки. Но ее нет ни на приборной панели, ни сзади на сидениях.
– Черт возьми, где она? – говорю вслух, ища взглядом сигареты.
– Что ты ищешь? – спохватывается она и пристегивает себя ремнем безопасности.