— Пойду, проверю, кто пришел, госпожа, — отвечает Тиль и идет в сторону закрытых за недавним посетителем дверей.
Я же морщусь, вспомнив, что так и не начала его приучать к тому, чтобы обращался ко мне на ты. Осторожно ступаю следом, белка же возвращается на прежнее место, пытаясь удобнее пристроить свою пятую пушистую точку на моем уже отбитом от ее веса плече.
— Ауч, — вырывается у меня, когда белка с силой тянет мой локон, отчего у меня неприятно болит голова, но больше я ничего не говорю.
Уж больно сильно меня одолевает любопытство и предвкушение полного фиаско этого гада лорда Девина, которого ожидает ух какой неприятный сюрприз в моем лице.
— Нашем, — поправляет недовольно мои мысли белка, но я лишь одобрительно хмыкаю.
Пока парень открывает засовы, я встаю так, чтобы меня не было видно, но при этом нам с белкой открывался хороший и полномасштабный обзор на то, что происходит возле входа двери. Первое, что меня удивляет, так это то, что Тиль даже не спрашивает, кто стоит по ту сторону, а тут же открывает кому-то дверь.
— Во пацан дает, тут что, домушников нет? Надо леща ему надавать. А то ишь, всяким разбойникам дверь открывает почем зря, — бурчит белка, смешно растопырив лапку и потрясая ей в воздухе.
У меня вырывается смешок.
— Это ресторан. Какие еще домушники? — говорю в ответ, а у самой возникает дельная мысль.
А ведь Зинка-то права. Нам у входа в таверну ведь охранник нужен. Как его там, во, вышибала требуется. Это ведь сейчас у нас нечего взять, а как только раскрутимся, повадятся всякие побродяжки возле нас околачиваться. Да и потом, если мы захотим сдавать за умеренную плату комнаты постояльцам, нам определенно нужен какой-никакой, но крепкий мужичонка в качестве охраны, иначе беды не миновать. Я, конечно, в людях неплохо разбираюсь, но чем черт не шутит, кто их, этих нелюдей, разберет. Да и мало ли какой маньяк забредет, тут уж никакое знание психологии не спасет. Нет, охрану наймем первым делом, как появится золотишко.
— А я тебе чем не вышибала? — набычивается белка, притопывая на моем плече, а затем, видимо, чтобы продемонстрировать мне чудеса своих навыков, начинает боксировать своими мелкими лапами в воздухе.
— Кха, кха, — бью себя в грудь, маскируя смех якобы кашлем, хотя у меня даже слезы на глазах от усердия наворачиваются, уж больно тянет просто расхохотаться в голос.
И тут же получаю щелчок по чувствительному уху. Зинка шибко чувствительная оказалась, вон как зло пялится на меня. Но тут, спасая меня от расправы, снаружи раздается возглас. Мы с белкой сразу же поворачиваем головы в ту сторону, наблюдая за тем, как какой-то коротышка что-то втирает нашему Тилю. Мужичонка кажется мне знакомым, словно я его где-то уже видела, но образ неясный и какой-то невнятный.