Просыпаюсь от вкуснейшего запаха. Пахнет блинами. Нет, я не двинулся, реально пахнет блинами. Голод сковывает желудок и наполняет рот слюной. Есть хочется, словно не ел тысячу лет.
Быстро сканирую тело на болевые ощущения. Голова прошла, это радует. Температуры не чувствую. Ажур. Значит, обошлось.
Вспоминаю ночь и стискиваю крепко зубы. Синяки дают о себе знать. Боль бьет по нервам так же сильно, как осознание того что произошло.
Черт. Вот я идиот… Попросил почитать. А она согласилась. Ницше. Ботаничка. Даша… Оказалась для меня откровением. Спасла меня, привела в дом, позаботилась… А ведь я не просил. Да и был с ней груб, невоспитан как самый последний подонок. А она? Чем ответила? Заботой? Теплом? Собственной кроватью?
Пора ехать домой. Мне такие свистопляски ни к чему. Она не знает с кем связывается. Я не смогу ответить тем же, увы.
Последний раз вдыхаю ее аромат и медленно встаю. Голова плывет, но в целом чувствую себя нормально.
За стеной слышу тихие голоса и шорохи. Покачиваясь точно после громкой пати, напяливаю джинсы и грязную футболку. Мать твою, как бомж какой-то. Но не в голом же виде появляться когда там младшая сестра.
Толкаю деревянную дверь и голоса затихают. Иду на божественный запах. Они на кухне.
– Привет, – здороваюсь первый.
– Привет, – стоит спиной ко мне и бренчит посудой в раковине.
– Как есть хочется, – вырывается неволей.
Она замирает, перестает шуметь. Медленно поворачивается ко мне лицом.
Впервые разглядываю ее так тщательно. У Даши выразительные темно-серые глаза, курносый маленький нос, и клубнично-красные с острой ложбинкой губы. Волосы пушистые светло-русые. Сегодня она заплела их в высокий хвост. Свободные волнистые пряди обрамляют лицо. Отмечаю, что ей идёт такая прическа.
Мы смотрим друг на друга. Я глупо улыбаюсь, не зная, что ей ещё сказать.
– Садись за стол, – показывает в сторону окна.
Утром не такая смелая, как вчера. Но мне это на пользу. Говорить я все равно не знаю о чем?
Я забираюсь в угол кухонного дивана и жду. Большая тарелка жареных блинов стоит прямо перед самым носом. В животе начинает урчать от голода.
– Бери блины. Сгущенки и сметаны нет, варенье только. Сейчас чай налью. Кофе мы не пьем, – мягко произносит она.
– Даша сама варила, смородиновое, нам бабушка Тоня соседка с первого этажа приносит ягоды, и Дашка варит – вставляет свои пять копеек ее сестра.
Перевожу взгляд на мелкую. Что-то между ними есть, но не уловить что именно. Она широко улыбается, совсем не боится моего бродяжного вида.