– Что?
В груди становится тесно, но я продолжаю стоять в опасной близости от Макса.
Он, не раздумывая больше, вплетает пальцы в мои волосы и притягивает меня к себе. Ощущаю сладость его губ, и глаза зажмуриваются. Я пытаюсь не растечься от этого поцелуя, вроде и невинного, до тех пор пока его язык не пробегается по моей нижней губе.
Отрывается от меня, когда мне уже не хватает воздуха, сердце готово выскочить от пережитого. На его губах играет улыбка, и от этого мое сердце летит вниз, делая кульбит.
– Мне определенно нравится то, что сейчас происходит между нами, – шепчет Макс, а я смущенно опускаю глаза.
– Мне тоже.
Он отпускает меня, давая возможность вдохнуть.
Собираю грязную посуду со стола и ставлю в раковину, включая воду. Вздрагиваю от ощущения теплых ладоней на животе и опускаю глаза.
– Как там мой сын?
Фыркаю.
– А с чего ты решил, что там сын? Я, кажется, уже спрашивала, – наливаю на губку средство для мытья и взбиваю густую пену.
– Ну ты же слышала маму. Такой токсикоз свидетельствует о том, что там пацан.
– Вот увидишь, назло тебе рожу девчонку, – подхватываю шутливый тон, и за спиной словно крылья вырастают.
Я скучала по таким перепалкам.
– Ну а потом дочку родишь, – Макс резко становится серьезным. – Ты выйдешь за меня?
Перед глазами появляется, как по мановению волшебной палочки, коробочка, а я боюсь вдохнуть.
– А... – единственное, на что меня хватает.
– Я честно думал о том, чтобы узаконить наши отношения, но мама, как всегда, опередила и решила влезть, куда ее не просили, поэтому я утром немного потерялся, –тараторит Макс.
Меня внезапно продирает смех. Он замолкает, а я поворачиваюсь и забываю про губку для посуды, шлепаю ею по груди Макса, на которой тут же размазывается пена.
– Макс, блин! – не могу остановить поток хохота. – Ну ты в своем репертуаре.
– Да что такое?
– Ну ты же замуж меня зовешь, ну можно было это сделать как-то, ну… – делаю неопределенный жест рукой, – не когда у меня в руках губка с пеной.
Макс кровожадно усмехается, а я резко перестаю хохотать, потому что прекрасно знаю, что добра от такого его оскала ждать не придется. И я, скорее всего, сейчас побегу искать пятый угол.
– Макс, – а отступать-то некуда, ибо я уперлась попой в кухонный гарнитур.
Мой бывший лучший друг зачерпывает из раковины пену, которая успела накопиться, пока мы препирались, и водружает мне на голову.Я взвизгиваю.
– Ах так! Ну ты говнюк! – верещу я, зачерпываю такую же охапку пены и швыряю в успевшего ретироваться Макса.
– Подожди, я всего лишь тебя короновал, чтобы предложить, как королеве моего сердца, – хватается за грудь Макс и трагично закатывает глаза.