— Нас могут увидеть, — с трудом выдавливаю из себя слова, потому что внутри все еще огромный ком от недавних слез.
— Да все спят, кому мы нужны, — усмехается Руслан, но новых попыток поймать меня в свои руки не предпринимает.
Мы спускаемся чуть ли не на цыпочках на первый этаж.
— Что будешь? — заглядываю в нутро холодильника и изучаю содержимое.
— Да без разницы, чем накормишь, — хмыкает парень.
С грохотом садится на стул и раскидывает длинные ноги. Достаю первое попавшееся под руку и включаю свет на вытяжке. Надеюсь, это не привлечет внимания. Быстро сооружаю нехитрые бутерброды, включаю чайник и ставлю перед Русланом тарелку со своим кулинарным шедевром.
— Извини, что простые бутерброды, но мне лень изощряться.
Руслан громко фыркает. Ловит мою руку и подносит к губам.
— Спасибо за заботу, мышка.
Щеки моментально заливаются краской. Вроде не первый день вместе, но впервые позволяем такие вольности в стенах дома.
Выключаю чайник прежде, чем он своим щелчком разбудит родителей. Завариваю чай и ставлю две кружки на стол.
Усаживаюсь напротив расслабленного парня. Хотя это только внешне он выглядит расслабленно, а взгляд сосредоточен на моем лице. Обхватываю теплую поверхность кружки и опускаю взгляд на темную жидкость.
Руслан переставляет ногу и теперь мои бедра находятся между его. Он сжимает колени, стискивая мои ноги, и это вызывает внутри меня приятную дрожь. Подавляю улыбку и делаю маленький глоток чая.
— Ну и что ты так расстроилась? Мы же вроде поговорили, — начинает разговор Рус.
Пожимаю плечом, сомневаюсь, что ему интересны мои стенания, но и в себе держать переживания не могу.
— Не знаю, наверное, меня задело, что за неделю мама не нашла времени, чтобы поговорить со мной и рассказать о планах. Дело даже не в том, что у них будет ребенок, а вот в том, что они решили пожениться и не сказали нам. Словно наше мнение и не важно вовсе.
Озвучиваю эти мысли и морщусь при болезненных ощущениях в месте, где колотится сердце.
Руслан опирается на стол и сокращает расстояние между нами. Проводит большим пальцем по моей щеке, и я с удивлением понимаю, что снова по лицу катятся слезы.
— Не плачь, мышка. Ничего в этом мире не стоит твоих слез, — тихий голос Руслана заставляет немного успокоиться и взять себя в руки. — Уверен, у твоей матери есть объяснение этому.
Хмыкаю и прикрываю глаза. Наслаждаюсь его лаской. Все же повезло, что у нас так меняются отношения. Не знаю, как бы я переживала и войну с Русланом, и вот такое отношение со стороны мамы.
— Почему ты так поменял свое мнение насчет мамы? Ты же ее в штыки принимал первое время.