Наверное, Кирилл! Я поспешила навстречу и распахнула дверь, замерев без движения.
Едва не упала от шока! Воздуха в легких стало катастрофически мало!
— Ты?!
На пороге квартиры стояла моя сестра Адель и перебирала ключи, пытаясь вспомнить, какой из них подходит к двери. Ответ был — никакой. Мы с бабушкой еще полгода назад замок поменяли, потому что старый заедал, вызывали мастера. Мое сердце рухнуло вниз и разбилось.
— Адель?
— Привет, Васенька! А вот и я! Приехала пораньше! Класс, правда?
— Ты же сказала, что тебе еще неделю находиться. Говорила. что у тебя новая программа, хотела задержаться на бонусную неделю, — пролепетала я.
— Сюрприиииз! — радостно улыбнулась мне сестра и обняла сердечно. — От дополнительной недели отказалась. Решила вернуться. Так по вам соскучилась! — ущипнула меня за щеку. — В особенности, по дочке! Я помню ее совсем маленькой, сгораю от нетерпения ее увидеть!
Я не ожидала от нее таких нежностей после того неприятного разговора, который случился у нас. Тем более, я не ожидала, что Адель вернется так рано…
— Очень рада тебя видеть! — шепнула Адель и ухватила меня за кончик носа, пожурила ласково. — Ты стала почти красоткой, Вася! Немного меньше румян, и будет отлично!
Адель походкой фотомодели заплыла в квартиру, словно находилась под прицелом фотокамер, гордо держала подбородок вверху. Она опустила небольшую сумку на пол, простучала каблучками осенних туфель вглубь квартиры.
— Агни! Иди к мамочке! — позвала ласково и начала открывать по очереди двери комнат.
Поняв, что малышки нигде нет, Адель переменилась в лице.
— Где моя Агнесс? Где моя дочь? — спросила требовательно.
— Адель…
Я не могла подобрать слов. Крестовский решил прогуляться до магазинчика на углу за молоком, взяв с собой Бусю, и это было самое милое и одновременно сексуальное в нем, что мне удавалось увидеть за все время нашего краткого, но бурного знакомства. Они вот-вот должны были вернуться.
Из кухни потянуло горелым.
— Оладьи! — ругнулась я и побежала к плите, схватилась рукой за железную ручку и обожгла ладонь.
Адель смотрела, как я металась по кухне, наблюдала за мной пристально.
— Остановись немедленно. Где моя дочь?! Где она? — потребовала Адель.
В этот миг хлопнула дверь. Звук хлопка отдался взрывом где-то внутри. Если бы можно было отмотать пленку назад, я бы нашла подходящий момент, чтобы признаться Крестовскому.
Раньше. Но только не сейчас.
— О, Буська, твоя ма чего-то сожгла! — послышался голос Крестовского. — Кажется, завтрак отменяется.
— Папа! Папа ам-ам… — залепетала Буся.
Крестовский закашлялся, подавился словами. Мое сердце разорвалось на кусочки еще раз. Не за себя, а за Крестовского. Потому что теперь я точно знала, что значило для него это слово…