Ничего запрещенного в нашей квартире не нашли. Хорошо, что Адель ничего не припрятала у нас в квартире, иначе бы ситуация стала еще хуже, чем была. Я понимала, что прежней жизни больше нет и никогда не будет. Я сидела уничтоженная морально, а Адель даже не шелохнулась, сверлила ненавидящим взглядом Крестовского и лишь покачивала модной туфелькой. Идеально выпрямленная спина, стильная укладка и совершенно сухие глаза…
Через несколько часов тотального унижения, тягомотных объяснений и оформлений бумаг делегация Крестовского покинула квартиру, основательно затоптав светлый линолеум и забрав у меня дочурку…
Дверь захлопнулась, стены закачались. Я перестала чувствовать под ногами пол.
* * *
— Васенька! Васенька! Очнись…
Я с трудом разлепила глаза. Надо мной раскачивалось лицо Адель. На миг я подумала, что произошедшее — лишь дурной сон! Оглянулась по сторонам, увидела затоптанный пол и поняла, что не сплю.
— Вставай, дурочка, здесь всюду грязь ботинками нанесли, а ты прямо на ней лежишь!
— Что?
— Ты в обморок грохнулась, — сочувственно произнесла сестра. — Рухнула просто! Как дерево… Ужас.
— Кирилл забрал ее? Забрал Бусю! — зарыдала.
— Увы, у него есть все права. Он отец, я не соврала. Я точно от него забеременела. Потому что очень сильно этого хотела, наблюдала за ним, готовилась… Ни с кем долго не спала, чтобы точно не залететь от другого мужчины. Таблетки противозачаточные пить перестала, появилась именно в день овуляции! Презервативы у меня были нужные…
— То есть?!
— Проколола я их, — призналась сестра. — Для верности еще брала шприцом материал из использованной резинки… Там этого добра было завались. Он очень активный мужчина.
— Прекрати, — попросила я.
Я не хотела представлять, как сестра выскребает шприцом семенной материал из использованных презиков. Но Адель была предельно откровенна! Картинки встали перед глазами, как живые. Меня едва не вывернуло наизнанку. Затошнило сильно! Я с трудом сдержала рвотный позыв.
— Честность — один из принципов выздоровления! — заявила сестра.
— Но не настолько же, Адель. Должна быть граница между честностью и вываливанием фактов, о которых знать не обязательно. Боже, Буся… Что же теперь делать, как быть?
— Наверное, я все испортила, да? — вздохнула сестра. — Извини, я не хотела. Но я увидела Крестовского и сразу вспомнила, что приходила в его офис, как минимум, раз десять… Я обивала пороги, дежурила… Не смогла сдержаться. Он козел самый настоящий!
— Хватит…
— А ты тоже хороша! — сощурила глаза сестра. — Даже ничего не сказала мне об участии в передаче! Ты же знала, что я с ним спала и все равно пошла на эту чертову передачу! Пошла к нему, бессовестная! Что, так сильно его себе в постель захотела?! Решила охмурить миллиардера при помощи моей дочери?! Но не вышло! Почему ты молчала? Почему не призналась сразу же? Волосы выдрать тебе за такое мало и глаза выцарапать! — затрясла надо мной кулачками Адель. — Сестрой еще называешься! Вела себя как девка подзаборная. Ты лгунья! Ты предательница! Ты знала, что я Крестовского любила, и все равно прыгнула с ним в кровать… Как ты могла так со мной поступить?!