Палец ведущего ткнул в мою сторону. Свет снова начал слепить меня.
Все девушки ахнули.
— Василиса Андреева подтасовала личные факты своей биографии, чтобы попасть на передачу! Как вы помните, создатели шоу прислушались к вам, мои золотые, и дали шанс участия в передаче молодым матерям-одиночкам, не состоящим в отношениях.
Все были в шоке.
Внутри все заныло. Я знала, что они скажут через секунду.
— Она не мать-одиночка! Тот очаровательный ребенок, которого вы могли видеть на экранах, который так трогательно звал эту коварную женщину мамой… Не является родным ребенком Василисы.
Все ахнули! Одна из участниц шоу даже в обморок хлопнулась! Но внимание всех было приковано ко мне!
Прямой эфир. Мы в прямом эфире! Кажется, я даже слышала звон десятков тысяч разбивающихся сердце и возмущенные вопли обманутых по ту сторону экрана…
— Василиса Андреева не является матерью. Всего лишь опекун. Ей хватило наглости, чтобы обмануть всех нас, чтобы при помощи лжи проникнуть на шоу, использовав при этом святая святых и запятнав само понятие материнства. Вы этого не ожидали? Никто из нас этого не ожидал! Но дополнительная проверка выявила наглую ложь и… Впервые! Впервые за все время “Завидного холостяка” в дело вмешиваются создатели этого прекрасного шоу! Общее решение было единогласным — дисквалифицировать Василису Андрееву из шоу. Василиса, — выдохнул он. — Вам есть что сказать?!
На меня словно вылился океан ледяной воды.
Василиса
Я не могла ничего произнести и даже пошевелиться не могла. Просто стояла, как будто прикованная к позорному столбу. Я не плакала. В глубине души я подозревала, что это выплывет! Глаза оставались сухими. Но все выставили в таком свете, будто я самая последняя в мире женщина!
Кто-то охал, вокруг упавшей в обморок красотки суетились медики. Ведущий настойчиво тыкал микрофоном мне в лицо. На заднем плане руководитель съемок энергично размахивал руками. Мол, поддайте жару, растормошите эту клушу.
Мне хотелось уйти! И ответить… Разве плохо, что я взяла на воспитание малышку?! Почему я не могу быть ее мамой, я столько всего рядом с ней пережила: и первые шаги, и режущиеся клыки, и первую простуду с температурой под сорок…
Да что они знают? Все эти сороки, расфуфыренные?! А ведущий?! Да ему вообще плевать, только разыгрывает спектакль!
Намерений было много, а действий ноль. Я впала в состояние ступора, впервые поняв, каково это: бесноваться, но только глубоко в душе! Из состояния ступора меня вывел голос Крестовского, раздавшийся, как гром с небес:
— Что за ерунда?! А ну-ка… Разойдитесь. Что вы здесь столпились?! Какой сценарий?! Прочь с дороги! Мне надо туда! Разойдитесь!