Володе нужен недостающий элемент — и только. Сделка есть сделка. Всё остальное? Не знаю. Иногда он держит меня в объятиях нежно и бережно, сводя с ума ласковыми словами. Иногда бьёт наотмашь, стремясь сделать как можно больнее.
Я много времени провожу в душе, с опаской выключая его. Кажется, Володя больше не разговаривает по телефону. У него серьёзный и сосредоточенный вид. Раздаётся ещё один звонок, но на этот раз уже звонят с его работы.
Стараюсь не думать о браке Володи, но теперь не получается не смотреть слишком часто на обручальное кольцо на его безымянном пальце.
Снова я оказываюсь в двусмысленной ситуации рядом с Володей. В прошлом он стал моим любовником. Сейчас я примеряю на себя этот жутко неудобный и тесный костюм.
Во рту разливается кислый привкус. Каждое прикосновение и жест кажутся незаконно присвоенными. Но вопреки всему хочется взять ещё.
Снова звонит мама. Я с ней так толком и не поговорила, потому что была в это время в больнице. Я просто сказала, что Илюшу увезли в областное ожоговое — и всё.
— Янина, давай приеду? — предлагает мама. — Одной тяжело.
— Не надо, мам. Я не одна, — набираю лёгкие воздуха. — Я позвонила Володе. Он прилетел, организовал тут всё…
Мама молчит. Она ни разу не сказала мне ни слова, хоть и понимала, что Илюша — не сын Славки.
— Хорошо. Как прошла встреча с сыном?
Я облегчённо выдыхаю. Упрёки — это не то, что мне нужно сейчас. Я благодарна маме за то, что она не осуждает свою непутёвую дочь в трудный момент.
— Спасибо, мам. Илья в реанимации, Володя видел его только издалека. Нас пока к нему не пускают.
— Илья уже болтал, так что он обрадуется папе, когда придёт в себя.
Я сглатываю горькие слёзы.
— Да, мама.
— Не реви, солнышко. У ребёнка должен быть отец. Даже если вы видитесь раз в год по неприятному поводу. Не отбирай у Илюши отца…
Я что-то мычу в ответ, мама старается переключиться на другую тему, говоря, что Стас обещал приехать.
— Стас? Так он же на вахте? — спрашиваю я, цепляясь за любую возможность не думать о плохом.
— Нашего Стаса повысили. Он тебе ещё не говорил? Так что теперь он, как большой начальник, может сорваться на день или два. Сказал, приедет.
— Я не знала. Просто эти дни…
— По больницам, понимаю. Я сама ему сказала, чтобы не дёргал тебя. Но он обязательно встретится с тобой. Вдруг потребуется помощь?
— Спасибо. Я буду рада Стасу.
Наверняка мой брат сначала захочет, как он выражается, «уши мне открутить» и только потом поговорит нормально.
Я волнуюсь теперь не только из-за Ильи, но и из-за того, как Стас будет общаться с Володей. Не утаю же я Володю в мешке, как иголку. Раньше всё было скрытно и исподтишка. А сейчас вся наша подноготная вывалена на всеобщее обозрение. И мне всё равно.