Вечер плавно перетёк в ночь. Мне казалось: тягучему ожиданию не будет конца.
Но буран немного улёгся. Самолёт всё-таки приземлился. Помещение аэропорта словно всколыхнулось от толпы, начавшей двигаться как по мановению волшебной палочки.
Снова сразу стало шумно, гулко и очень тесно.
Я словно очнулась, стараясь разглядеть Владимира среди прибывших.
Я заметила его ещё издалека. Он остановился, доставая телефон. Сосредоточен и спокоен, как всегда.
Володя даже не стал смотреть по сторонам, сразу начал звонить. Мой телефон завибрировал в кармане зимней куртки. Я торопливо пошла к Володе, чувствуя, что ноги вот-вот ослабеют.
Казалось, что я не дойду до него, и идти к нему точно не стоит.
Сердце громыхало, как молот по наковальне. Толпа и всё кругом казались размытыми. А в фокусе был только Володя, нахмурившийся и сурово поджавший губы.
Я остановилась сбоку от него. Но не смогла ничего сказать, только дёрнула за рукав пальто.
Володя раздражённо обернулся. При виде меня его лицо мгновенно изменило своё выражение. Он торопливо сунул телефон в карман и застыл, не зная, как поступить.
Кто-то из проходящих задел меня локтем, подтолкнув вперёд.
Оставшееся расстояние между нами я преодолела быстро и легко.
Так естественно, будто это единственно правильное из всего, что есть. Шагать навстречу, утыкаться лицом в широкую грудь и запускать руки под полы мягкого пальто, чтобы согреть замёрзшие пальцы. Сразу окутывает приятным и пряным теплом, гулкими ударами быстро бьющегося сердца.
Снаружи гомон толпы баюкает белым шумом.
Я замерла, прижавшись всем телом.
Владимир опешил на мгновение, но потом опустил руки, обнимая меня за плечи.
— Опоздал. Не люблю опаздывать. Долго ждала?
— Очень. Мне казалось, что самолёт разобьётся… — выдавила я из себя. — И ты вместе с ним тоже.
Последние слова я произнесла так тихо, что еле услышала их сама. Но Володя услышал. Он смахнул слезинки со щёк, усмехнувшись.
— Как оказалось, я неубиваемая зараза. Несмотря на все пожелания мне сдохнуть.
Я тут же проглотила свои слёзы, а лицо обожгло краской стыда. С моей стороны было очень некрасиво говорить ему такие слова в прошлом. Сейчас мне хотелось откусить язык самой себе за это.
Я отстранилась от Володи, понимая, что, должно быть, выгляжу очень глупо.
— Не обижайся, Янина. На правду нельзя обижаться. К тому же я не только тебя имел в виду. Ну, улыбнись хотя бы немного? — пожурил меня Владимир, приобняв за плечи. — Ты налегке?