− Сколько раз он звонил тебе после вашего расставания?
− Я сбилась со счета.
− Мне-то ты можешь не врать, дорогая. Так сколько?
− Пятнадцать и тридцать два сообщения. Но это ничего не значит. Он же был пьян.
− К черту оправдания. Ты же знаешь, что это значит. Напомни-ка мне, почему вы расстались?
− Господи, ты точно, как Роуз. Потому что я была круглой дурой.
− Ты хочешь его вернуть?
− Хочу. И боюсь.
− Чего тебе бояться?
− Того, что он отвергнет меня. После всех слов.
Я погрузилась в воспоминания. Его пятый звонок. Я в тот день была, мягко говоря, не в настроении. Меня разочаровал уже второй по счету мужчина. Он оказался не таким, как Морган. С ним я не чувствовала себя слабой и уязвимой. С ним не было безопасности, которую дарил Морган.
Он позвонил в два часа ночи, как раз тогда, когда я выгнала своего очередного ухажера. Разочарованная, я лежала в ванной, полной пены, и пальцами ног игралась с краном, уставившись в одну точку. Я пыталась понять, чего не хватает этим мужчинам. Чего нет у них, присущего Моргану.
− Мо, ты сука, знаешь об этом? — заплетающимся языком произнес Морган в трубку. — Сука, в которую я влюбился. Ты любила когда-нибудь, Моника Грейнджер? Ты хоть раз в жизни испытывала это поганое чувство? Когда-нибудь тебе разрывала сердце мысль о том, что любимый человек находится в двадцати минутах от тебя, но ты не можешь быть рядом? Так что? Было? — Я молчала, просто слушая его голос, а внутри меня все завязывалось в узел. Хотелось кричать о том, что не знаю, какие чувства испытываю. Хотелось просить о терпении. Но он не был терпелив. Наоборот, Морган хотел меня всю и сразу. Целиком. — Можешь не отвечать. — Он вздохнул. — А знаешь, Моника, в такие моменты я проклинаю день, когда встретил тебя. Потом — минуту, когда пригласил тебя танцевать. Потом ненавижу момент, когда предложил тебе заняться сексом. Ты разрушила меня для остальных женщин. Я, блять, чувствовал себя импотентом первые два месяца! Знаешь, что это значит в тридцать? Ты виновата в этом! — Он помолчал пару минут, а я просто слушала его дыхание и пыталась не всхлипнуть, потому что по щекам уже текли слезы.
− Прости, − тихо произнесла я.
− Простить? Ты просишь о гребаном прощении, лживая дрянь? — кричал он. — Знаешь, сколько я перетрахал после того, как смог выбросить тебя из головы? Двенадцать гребаных женщин, Моника! Две-над-цать! Я излечился от твоего влияния!
− Тогда какого хрена ты звонишь? — крикнула я. — Чтобы похвастаться? Да пошел ты, Морган! Желаю тебе подхватить гонорею от твоей бесконечной череды шлюх!