— Я начала? Это ты пригласил меня к себе домой. Потом уговорил остаться на ночь. Потом снова. А потом повёз на Барбадос. Это ты начал, Морган.
В глазах Моники стояли злые слезы, готовые в прямом смысле слова брызнуть.
— Что за херня, Мо? — вскрикнул я, потрясая руками. — Уговорил? Да ты, блять, ни разу не сопротивлялась! Ни разу ты не показала, что тебе некомфортно! Как я, блять, должен был это расценивать, черт тебя дери? — мой голос превратился в животный рык, вырывающийся с сиплым дыханием от едва сдерживаемых эмоций.
Моника немного съёжилась, глядя на меня. В её взгляде проскользнул страх. Она наконец поняла, что вывела меня из себя и что я не шутил.
— Морган? — вкрадчивым голосом позвала она.
— Заткнись, Моника. Ты хотела послать всё к чертям? Вперёд, девочка! Я в этой херне больше не участвую! — Развернувшись, я направился к двери.
Взявшись за ручку, я услышал тихий всхлип. Это остановило меня ровно на мгновение. За это мгновение я успел послать всё к чёрту и принять решение развернуться, схватить девушку, прижать к себе и шептать о своей любви, пока она не поверит в нас окончательно. И в этот же короткий миг я успел передумать. Потому что устал бороться за двоих. Устал любить за двоих.
Сжав челюсти до хруста, я дёрнул дверь и вышел из комнаты Моники.
Моника
— Ладненько, все всё поняли, и, надеюсь, послезавтра у нас не возникнет проблем с расстановкой, — пропищала противная распорядительница свадьбы Луиза.
Я скривилась. Такой гнусавый голос мог быть только у такой неприятной особы. Я пару раз даже порывалась спросить у миссис Стар, где она отыскала такое сокровище, но сдерживалась, чтобы не обидеть маму невесты.
— Итак, на этом на сегодня всё! — Мисс Мерзкий голос хлопнула в свои крохотные ладошки. — Только у меня просьба, мистер Мун, позаботьтесь о том, чтобы ваш шафер завтра был трезвым и выполнял всё четко. — Она кивком указала на качающегося Моргана.
Глядя на него, моё сердце заныло. То, как он позаботился обо мне накануне вечером — во всех смыслах — было потрясающе. Я снова чувствовала себя любимой, обласканной. Он смотрел на меня так, как будто никого в мире больше не существует и как будто моё удовольствие — это его жизненная потребность. Теперь же он был пьян и вел себя, как последний подонок, шлепая по заднице всех подружек невесты, проходящих мимо. Когда пришла моя очередь миновать шаловливые руки Моргана, этот придурок поднял руки, как будто сдаваясь, и с мерзким смешком провозгласил:
— О, а тут я уже был. Или ты пришла за добавкой, маленькая шалунья? — сказав это, он подмигнул.