Заметив меня, Роуз махнула лопаткой и сделала глоток кофе. Ава бросила все и, подбежав, повисла у меня на шее. Я отвернулся в сторону, когда девушка попыталась меня поцеловать. Ее это совершенно не смутило и она клюнула меня в щеку.
− Ох, сладенький, где же ты был? Я проснулась, а тебя нет, − заныла она, надув губы.
Я услышал со стороны коридора торопливые шаги и обернулся, снимая с себя руки Авы. Повернувшись, я увидел как в дверном проеме застыла Моника с горечью во взгляде. Я почувствовал как Ава снова пытается повиснуть на мне. Повернулся к ней и крепко сжал запястья девушки.
− Больше. Никогда. Ко мне. Не. Прикасайся, − зло прошипел я, даже не удосужившись подумать о чувствах девушки.
Ее глаза стали шире. Я мог понять ее замешательство, ведь накануне я позволил ей гладить свой член через шорты, когда мы сидели у бассейна, скрытые от взглядов большим полотенцем. Она искренне верила в то, что я твердый благодаря ей. Но я все время почти не отводил взгляда от другой блондинки, сводящей меня с ума своим развратным нижним бельем, едва скрывавшим соблазнительное тело.
Слегка оттолкнув девушку, я снова повернулся к коридору и увидел, что Моники там больше нет. Кинув быстрый взгляд на Роуз, я увидел боль в ее глазах и то, как она отложила лопатку и уже даже сделала шаг в сторону коридора. Сжав челюсти, я махнул ей рукой, чтобы оставалась на месте. Я был твердо намерен сам все наладить. Мне надоела игра в кошки-мышки и постороннее вмешательство. Ну, и я понимал, что у меня есть все шансы к концу этого завтрака оказаться трупом, если я испорчу невесте праздник.
Я кинулся в коридор, по которому практически бежала Моника, удаляясь от меня в сторону прачечной. Я видел как она слегка трясется и понял, что девушка плачет. Сердце так сдавило, как будто я был на грани приступа. Руки сами сжались в кулаки. При этом больной мозг не упустил шанса оценить дерзкую попку в коротеньких шортах и изящную линию спины в белой майке. Большую часть времени я видел Роуз именно в таких маечках, но ни одна не смотрится на ней так, как на Монике.
Догнав девушку у самой прачечной, я молча схватил ее за локоть и заволок в комнату со стиральными и сушильными машинами, захлопнув за собой дверь и закрыв ее на замок. Моника смотрела на меня с испугом во взгляде. Ее щеки были мокрыми от слез а носик красным. Она выглядела такой трогательной и беззащитной, что вызывала во мне желание укрыть ее собой и защитить от всего мира. И себя в том числе. Мне тяжело давалось понимание того, как такая дерзкая, самодостаточная, сильная женщина как эта, могла выглядеть как загнанный зверек, глядя на меня?