— Это превосходно, — выдохнул младший из поваров. — У вас талант. Очень вкусно! Как называются эти странные шнурки?
— Это домашняя лапша, — пояснила ему.
— Я запомнил рецепт, — кивнул он, и принялся уплетать суп, закатывая глаза от наслаждения.
Все они выразили благодарность мне. Я же попросив емкость, которую можно переносить, перелила суп в кастрюльку, с закручивающейся крышкой, и стала ждать хоть каких-то новостей. Парни наложили какое-то заклинание, и уверили меня, что суп не остынет, и останется таким же свежим, как только что снятый с плиты.
Через долгих два часа ожидания, за которые я обошла на несколько раз дом своего мужа не замечая обстановки и не запоминая расположение комнат, пришел бета.
— Гэйна, — окликнул он меня. — Все улажено. Нас ждут в храме.
— Да конечно, — заторопилась я. — Только надо зайти на кухню, и захватить угощение пострадавшим.
— Угощение? — Удивился Фантон.
— Да, я приготовила бульон, который поможет восстановиться после тяжелых ранений, — почти бежала на кухню.
— Приготовили? Сами? — Чуть не споткнулся бета.
— Это долгая история, — отмахнулась от него. — Если захочешь, потом расскажу.
Фантон сосредоточено кивнул, окинув меня странным взглядом. Я показала ему кастрюлю с супом, и, взяв угощение, мы тут же нырнули в портал.
* * *
Я думала, что мы отправимся в храм. Но место где мы вышли, отличалось от него. Светлые стены, запах трав, и с десяток кроватей, на которых лежали существа разной степени покалеченности. Рядом с ними суетились несколько парней в зеленых накидках, водили руками, и чем-то поили.
— Это лекарский отдел при дворце, — сказал Фантон, видя мой растерянный, заинтересованный взгляд.
— При дворце? — Перевела на него взгляд. Меня так поразила сама ситуация, что мозг противился воспринимать слова.
— Да, сейчас мы находимся во дворце, — важно кивнул бета. — А вот кровати послушников с первого храма, — показал он в угол помещения.
Переведя взгляд, не смогла сдержать всхлип. Видимо до них еще не успели добраться лекари. Урката узнала с трудом. От лица светлого дриада почти ничего не осталось. Его красивые глаза заплыли, все лицо было изрезано, а участки, которые уцелели, были покрыты гематомами. Сползшее одеяло открывало обезображенную грудную клетку с ожогами. От жалости у меня замерло сердце, а в горле встал огромный ком, который была не в силах проглотить.
— Бедный Уркат, — прошептала, не осмеливаясь подходить. — Фантон, прошу тебя, пусть ему окажут помощь.
— Его не будут лечить практиканты, — покачал головой бета. — Послушников первого храма, по распоряжению вышестоящих будет лечить дворцовый лекарь.