– Скип-скрип, скрип-скрип, – противно и мерзко заскрипело именно в тот момент, когда Валерку накрыло пластом розовой неги.
Он перевернулся и попытался вернуться в свой туман.
– Скрииии-и-п.
Пришлось вставать, обуваться и идти смотреть, кто из его подопечных дошёл до жизни такой, у кого в мозге ещё не утрамбовалось, что тихий час он всё же тихий, а не как придётся.
– Кто? – Это он в двадцать первую ломанулся, Злой и невыспавшийся, точнее разбуженный на самом тёплом месте. Светка Крикалёва прыгала на кровати, словно на батуте, а та издавала звуки, напоминавшие сразу и начинающего скрипача и несмазанную телегу.
– Мы ей говорили, а она... – подала голос Морозова, едва увидев Валеркино лицо.
– Светка, перестань скакать. Я спать лёг. Воздержись хоть полчаса... – Попытался он по-хорошему, и та закивала, как умная девочка:
– А я ничего. Я больше не бу...
Но через пять минут скрипы продолжились.
– Крикалёва, твою мать, – ворвался Валерка вторично, Настроение было уже коту под хвост. – Твоя моя по-русски не понимэ? Ещё раз и в глаз. Морр.. Светлана, ты у нас таки над комнатой главная или куда? Анна, скажи Светлане, чтобы она сказала этой дурёхе, чтобы она... А...
Он махнул рукой и вышел. Кажется, он уже закипел. Надо лечь и продолжить. Он остановился у косяка.
– Скрр-рип.
Валерка не знал, насколько последний звук был от Крикалёвской вредности. Скорее всего, просто кровать уже разболталась. А может Крикалёва решила переложить матрас другой стороной. На противный скрип прошёлся по голове парня, как электроток.
– Крикалёва, ещё один скрип, я тебя во вторую вожатскую отведу и там так оттрахаю – мало не покажется!
Дверь громыхнула на весь корпус. Валерка дошёл до своей койки. Хлоп. Блаженство....
– Валер, а Валер, зачем ты так? – нежный голос Анночки попытался вернуть его к действительности. Он ещё во сне, потянулся к ней, но она ускользнула и села в ногах. Валерка приоткрыл правый глаз.
– Светка теперь под одеялом дрожит. Истерика у неё.
– А я что?
– Ага, что ты ей обещал?
– Что отругаю её, и ей мало не покажется.
– Нет, ты сказал иначе....
О, великий и могучий русский язык! Что он, совсем с дуба рухнуть заниматься непотребством с малолеткой? Да ещё сильничать.
– Сдалась она мне. – Он сел.
– Вот и я толкую, а она, дурёха, ревёт. Сказал, мол, Валерка – оттрахает – значит всё.
– Морально... И что теперь?
– Извинись что ли.
– Да надо. Успокоить. Обнять, приласкать. – Валерка со вздохом поднялся с койки и протёр глаза.
– Ну, маленькая она ещё, дурочка...