– Лиль, не надо, – попросила я, но ту уже было не остановить.
– Моя подруга, – Лилин палец выразительно указал на меня. – Самая лучшая в мире мать! Да знаешь ли ты, миллиардер, чего ей стоило родить этого ребенка? Знаешь, в какой нищете она жила? Понимаешь вообще, что если бы она реально хотела денег, то не продавать бы дочь пошла, а могла выгодно трясти с тебя элементы годами?! Но она ничего не просила!
– Спасибо, Лиля, но я уже знаю правду, – сдержанно ответил Родионов, при этом глядя на меня.
– Ну да, от меня, – заметила я, не сводя с него глаз в ответ.
– Нет, от Леры.
Не выдержав, я издала саркастический смешок.
– Ах да, я совсем забыла, что только Лера у нас говорит правду.
– Дело не в этом, – ответил Родионов. – Нам нужно поговорить. Наедине, – подчеркнул он, покосившись на Лилю.
– Ладно, – буркнула та. – Но расстроишь мою Лали и я тебе вместе с твоим родственничком яйца чик-чик! – для пущей убедительности Лилька изобразила пальцами ножницы. После чего подошла ко мне и, приобняв, сказала :
– Позвоню тебе попозже.
Я кивнула ей в ответ и снова перевела взгляд на Родионова.
– Ну что на этот раз? Новые подробности того, как я продаю свою дочь?
– Лали… – сказал он и запустил одну руку в волосы, растрепав их. – У тебя очень боевая подруга, – сказал вдруг вместо ответа на мой вопрос.
– Я тоже не из робких, – ответила я. – Жизнь в неблагополучном районе учит давать отпор и стоять за себя. Если ты решишь отнять Снежану…
– Я никогда не собирался этого делать!
Опершись ладонями на стол, Родионов буквально навис надо мной. Ищуще вглядывался в мое лицо, но я не понимала, что он хочет там увидеть. Страх? Я больше его не испытывала. Ощущала лишь решимость бороться за своего ребенка. Мне ведь и взаправду не привыкать выбираться из разного рода дерьма. Жизнь была со мной не слишком-то ласкова. Так что – ничего нового.
– Послушай… – выдохнул наконец Родионов. – Лера во всем призналась.
К признаниям Валерии я не испытывала ни малейшего доверия. И вероятнее всего это могло лишь означать новую ложь в мою сторону. Поэтому я, откинувшись на спинку стула, просто сказала:
– Продолжай.
Я провел ладонью по лицу и сел напротив Лали. Понимал, что от этого разговора будет зависеть очень многое, но уже видел, что могу лишиться самого дорогого. Я и сам не мог бы сказать, когда вдруг Лали и Снежана стали мне настолько необходимыми, но сейчас и спорить было с этим глупо. Важнее их у меня никого не имелось.
– Я услышал, как она рассказывала обо всем своему любовнику, – произнес мрачно, глядя на Лали, и добавил: – Колесникову.