Глаза мужа заволокло черной пеленой бешеной агрессии. Я машинально схватилась за запястье Эда в бесплодной попытке ослабить его хватку и застонала от боли.
- Ты что, потаскуха, думала, что сможешь провести меня? Кинуть меня?!
Он с силой дернул за волосы, и я впилась ногтями в его запястье. К горлу подкатила тошнота, сердце зашлось в безумном ритме, а в груди закололо от того, с какой жадностью я делала вдох за вдохом.
- Легла под первого встречного, раздвинула ноги… Шлюха! Дрянь!
Он отстранился, и в ту же секунду мою щеку обожгло хлесткой болью. Голова мотнулась в сторону, а в глазах потемнело.
Каблуков отпустил меня и больше не трогал, сидел рядом и тяжело дышал. Воздух втягивал через стиснутые зубы, отчего дыхание его было хриплым и надсадным.
От ужаса, сковавшего меня по рукам и ногам, тело мое стал бить крупный озноб. Эд меня убьет… а если и оставит в живых, может искалечить. Но боялась я вовсе не за себя… за крохотного малыша, который был ни в чем не виноват.
Вскочив с кровати, я метнулась к двери. Принялась дергать за ручку, кричать, пытаться выбраться из этого ада. Комната располагалась на первом этаже, на окнах стояли решетки. Вылезти из окна было невозможно, выбежать через дверь - тоже.
Я пыталась и пыталась раз за разом ее открыть, но все было тщетно. Лишь только чувствовала на себе насмешливо-злой взгляд Каблукова и сходила с ума от безумного страха. Когда поняла, что все попытки обрести свободу безуспешны, сползла на пол по двери и снова обняла себя руками за колени. Хотелось стать незаметной… хотелось раствориться и исчезнуть.
- Я знаю, что ты брюхатая, - глухим голосом, полным едва сдерживаемой ярости, сказал Эд, поднимаясь с постели и подходя ко мне.
Он встал напротив и навис надо мной нерушимой скалой. От огромной мощной фигуры разливались волны смертельной угрозы. Однако голос Каблукова был нарочито спокойным, но мне только оставалось догадываться, чего это ему стоит. Впрочем, здесь муж чувствовал себя единоличным хозяином, видимо, поэтому и вел себя так - намеренно сбивая с толку и давая мнимое ощущение, что он может смилостивиться, если пожелает.
- Но с этим мы разберемся. Да, разберемся. Я мог бы сам…
На уровне моего лица появилась широкая ладонь Каблукова, которую он сжал в кулак и сделал вид, что что-то - или кого-то - сдавливает.
- Я мог бы сам, но мы поступим по-другому. Скоро приедет знакомый спец. Выскребем из тебя этого ублюдка.
Волосы на моем затылке зашевелились от того кошмара, в котором я оказалась. Задохнулась вдохом, когда в горле застрял громкий вскрик.