В этот раз он пришел в спальню довольно поздно, я даже успела задремать, убаюканная какой-то передачей про морских обитателей, что шла по Дискавери.
Жизнь моя все больше превращалась в благоустроенное тюремное заключение. Выходить из комнаты и вновь рисковать нарваться на конфликт я не считала удачной идеей. И уж тем более, не рвалась хлопотать по хозяйству. Пускай выдра сама ему стирает и угождает. Я даже в туалет теперь ходила с опаской, но не потому, что боялась провокаций, а от того, что могла не сдержаться сама. Вот и получалось, что добровольное затворничество - лучшее решение.
Однако Эдик так не считал и, похоже, вознамерился вытащить меня из раковины и затребовать исполнения супружеского долга.
Сначала, почувствовав сквозь дремоту увесистую хватку на бедре, я даже подалась навстречу столь знакомому прикосновению. Но когда действия приняли куда более откровенный и решительный характер, а нахлынувшие воспоминания прогнали всякий сон, я вдруг, вскрикнув, резко села в постели, отодвигаясь от распалившегося Эда как можно дальше.
- Ты что орешь как дурная? - возмутился он.
- Что ты делаешь? - параллельно потребовала я ответа, поправляя свою пижаму и натягивая одеяло чуть ли не до подбородка.
- А на что это похоже? - взвился муж.
- Как по мне, так на изнасилование… - напуганная чуть ли не на смерть, ответила трясущимся голосом.
- Ты шутки то со мной не шуткуй, - нехорошо протянул Эд. - Ты же, как никак, профессорская внучка, девочка умная, воспитанная. Я бы на другой и не женился. О каком изнасиловании речь? Просто пора бы тебе вспомнить о своем супружеском долге. Раньше тебе вроде бы нравилось со мной кувыркаться. А теперь вдруг что, будешь из себя обиженку строить? Смотри не заиграйся. Мне, если что, есть, с кем снять напряжение. Даже ходить далеко не придется.
От потрясения и шока, у меня даже не было сил изобразить возмущение.
- Ты в самом деле считаешь, что твои угрозы лучший способ добиться от меня близости? - поразилась я.
- Ненавижу, когда ты разговариваешь со мной с таким заумным видом, - внезапно огорошил Эдик. - Я тебе все сказал. Решай. Либо со мной спишь ты, либо я иду к Карине.
- Уж она-то будет вне себя от счастья! - почти выплюнула с презрением.
Эд поднялся и, посмотрев на меня с уничижительной жалостью, сообщил:
- Как одумаешься - приходи просить прощения. Я, так и быть, прощу. Что с тебя взять? Молодая, глупая.
И в раздражении поведя широченными плечами, ушел, напоследок демонстративно хлопнув дверью.
Я осталась сидеть на смятой постели, понимая, что просто умру, если хотя бы на сегодня не выберусь отсюда.