— Понимаю тебя, — господин Дженаб как будто опять читает мои мысли. — Это все сложно сразу понять и принять. Вот для этого я и даю тебе время. Подумать. Все взвесить. И решить.
Я хмурюсь. В моей голове идет сложный мыслительный процесс. Так, молча, мы сидим еще очень долго. Как кажется мне.
— Пошли, — наконец, говорит он. — Дома додумаешь.
Мы выходим из ресторана. Нас уже ждет не только машина господина Дженаба, но и такси.
Как оказывается, для меня.
— Да, и последнее, — как будто вспоминает он. — Ни Антон, ни Арман к тебе не подойдут, пока ты здесь. За это можешь не переживать. Думай спокойно.
Его водитель открывает мне дверь такси, приглашая сесть. Сажусь и, не глядя на господина Дженаба, уезжаю домой.
Проходит три дня. Три долгих мучительных дня. Я ничего не знаю о Лисенке. НИЧЕГО.
Лишь та скудная информация, которую дал мне отец. Неужели она и правда хотела сделать это? Из-за меня?
Я попросил записи камер видеонаблюдения. Чтобы самому удостовериться, что отец не соврал. Но в службе безопасности сказали, что записей больше нет. И я догадываюсь, кто за этим всем стоит. Мне это не нравится. Отец никто особо не лез в мою жизнь. Ему было все равно, кого и как я трахаю. А тут вдруг такая забота. Из-за кресла генерального?
Я звоню в отдел по работе с персоналом, чтобы узнать хоть что-нибудь. Оказывается, что Лисенок оформила отпуск.
Но и это сразу же становится известно отцу. Он опять приходит ко мне в кабинет.
— Я же сказал не приближаться к ней, — говорит с порога. — Ты не понял?
— Я не могу, — признаюсь честно. — Не могу, отец.
— Выбей ее из головы, — советует он. — Пойди трахни кого-нибудь. Ты ломаешь все планы. Все твои мысли сейчас должны быть о Шейназ и кресле генерального. А ты о чем думаешь? Чем ты думаешь?
Сижу, нахмурившись. Его слова не цепляют меня. Влетев в одно ухо, вылетают в другое.
Я должен увидеть Лисенка. И плевать на запреты.
Но я понимаю, что в офисе я ее не дождусь. Я даже не знаю, насколько она взяла отпуск. Ехать к ней домой — тоже не вариант. Уверен, что отцу сразу же доложат и он обязательно помешает.
Нет. Я уже не боюсь так его санкций за нарушение запрета. Я боюсь, что он просто помешает мне поговорить с Лисенком. Прижать ее к себе. Посмотреть в глаза.
Я должен.
Поэтому на следующий день еду к ее дому. Но не на своей машине. Ее легко могут вычислить. Беру в аренду какую-то неприметную иномарку. Сижу в ней у дома Лисенка.
Надежда одна — что она выйдет из дома. Ну, не может же она сидеть всеми днями в четырех стенах. Должна выйти прогуляться или в магазин! И мои ожидания меня не обманывают.