— Лисова! — и я прямо в голосе слышу недовольство Армана. — Зайди!
Мне страшно оставаться с ним наедине. Я и раньше избегала этого, а после того, как его рука оказалась на моей шее сегодня утром, я испытываю панику от мысли, что должна зайти к нему в кабинет.
В голову приходит правильная мысль — рабочий день же уже закончился. Значит, я могу не выполнять его указания. Поэтому решительно нажимаю на ручку двери и открываю ее, собираясь как можно быстрее покинуть помещение.
Но в следующее мгновение рука Армана упирается в дверь и нажимает на нее. Дверь захлопывается. Как он так быстро оказался рядом?
Я разворачиваюсь и с ужасом смотрю на его злое лицо.
— Я же сказал «зайди»! — произносит он и сжимает губы. — Ты забыла должностную инструкцию и кто твой руководитель?
Надо что-то ответить, но я пока не могу. Мне страшно.
Собираюсь мыслями, а Арман толкает меня в спину.
— В кабинет! — говорит сухо и я послушно иду туда, затылком ощущая его колючий взгляд.
— Садись, — говорит он уже спокойнее в кабинете, показывая мне на стул.
И я опять послушно выполняю его приказ.
Арман проходит за стол и тоже садится. Откидывается на спинку стула и пристально смотрит на меня. Я не выдерживаю — опускаю взгляд.
— Почему так долго не было в офисе? — наконец, прорезает тишину жесткий голос.
— Я на переговорах была, — немного придя в себя, отвечаю и опять смотрю ему в глаза.
— А на звонки почему не отвечала?
— Телефон забыла.
— Лисова, — делает паузу. Порой мне кажется, что ему доставляет какое-то извращенное удовольствие называть меня по фамилии. — Корпоративный телефон выдается вам для того, чтобы вы всегда были на связи.
Я молчу. Что я могу сказать? Да, ему мой ответ и не нужен, потому что он продолжает.
— Слишком много ошибок в корпоративной культуре за один только день, — произносит задумчиво. — Это дает повод сомневаться в твоей компетенции.
Вспыхиваю. Этого я уже не могу терпеть. Открываю рот, чтобы защититься, но он не дает мне этого сделать.
— Пожалуй, надо провести для тебя аттестацию.
Я просто теряю дар речи. Как показывает практика, аттестация ничем хорошим не заканчивается. Ее используют как раз для того, чтобы избавиться от неугодного работника. И вот сейчас, похоже, это грозит и мне.
— Я не понимаю Ваших претензий, Арман, — говорю, наконец, я. — Я же не по личным делам отлучалась. Я была на переговорах. Телефон мой вон там, около стола, заряжается. Я…
— Слишком много «я», Лисова, — усмехается он.
Потом вдруг резко встает и отходит к окну. Стоит там, засунув руки в карманы, и произносит:
— У меня для тебя две новости. Обе хорошие, — опять усмехается.