Ведет к своей машине.
Что могут подумать коллеги?
— Садись, — говорит он, когда его водитель открывает передо мной дверь пассажирского сиденья.
И я покорно сажусь. Невозможно перечить этому суровому взрослому мужчине.
Я никогда раньше так тесно и так долго не общалась с ним. Видела его изредка издалека.
Он всегда казался мне очень строгим и очень серьезным. И то, что сегодня я практически лежала у него на груди, никак не вяжется с этим его образом.
Господин Дженаб закрывает за мной дверь и сам садится на переднее пассажирское сиденье.
Называет водителю мой адрес. Но откуда он его знает?!
Спросить я не решаюсь.
Мы едем молча.
Подъезжаем к моему дому. Я сама выхожу из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверь.
Но господин Дженаб тоже выходит. Подходит ко мне.
— Я провожу тебя до двери, — говорит так, что я не осмеливаюсь спорить. — Мне так будет спокойнее. Что ты не выбросишься из окна подъезда.
Смущаюсь.
То, что я хотела сделать буквально час назад, кажется мне сейчас чем-то нереальным. Глупым. И постыдным. Как я могла?
У самой двери моей квартиры, прежде чем дать мне возможность вставить ключ в замочную скважину, он спрашивает:
— Обещай, что больше не будешь пытаться повторить.
Я не смотрю на него. Мне сейчас ужасно стыдно.
— Я жду, — строго говорит он.
— Не буду, — твердо произношу я. — Это было ошибкой.
— Молодец.
Разворачивается, чтобы уйти.
— Господин Дженаб, — зову я его.
Он останавливается и оборачивается ко мне.
— Спасибо Вам, — говорю я искренне.
И это самое малое, что я могу сказать ему в благодарность. Ведь если бы не он, то… Нет, лучше об этом даже и не думать.
— На работу пока не ходи, — произносит он в ответ. — Я сам скажу, когда сможешь вернуться.
Опять спускается по ступенькам вниз. Но останавливается и кричит мне снизу:
— И это не увольнение. Не придумывай там себе ничего лишнего.
Ну, когда до нее дойдет, что она моя? Как еще донести до нее эту простую и очевидную мысль?
Меня раздражает ее упрямство. Раздражает и злит. А вдруг она до сих пор влюблена в Антона? От одной мысли об этом сводит зубы. Я готов убить ее за это. И его тоже.
Смотря на нее сверху вниз, сегодня после того, как я в очередной раз показал ей, кто ее хозяин, я опять убеждаюсь, что тяга к ней никуда не делась. Наоборот. Я все еще хочу ее. Хочу, чтобы она была моей. Полностью. По своему желанию. А не вот так…
Но, пока она не усвоит это, я буду брать ее так. И пусть знает об этом.
Провожу в последний раз по ее волосам и выхожу. Дальше — сама.
На следующее утро собираюсь заехать к ней домой. Как и обещал. Мама ее наверняка уйдет на работу. Так что. Утро обещает дать мне заряд бодрости на весь день.