– А мачеху мою хотел бы увидеть? – вдруг спрашивает она с ехидной улыбкой на лице.
– Не твое дело.
Уже жалею, что позволил ей войти.
– Я тут подумала, – задумчиво произносит она, разглядывая маникюр. – И чего я пытаюсь сохранить не мою тайну? Кому это надо?
Я хмурюсь.
– Не злись, – говорит она. – Не на меня надо злиться. Как там Никита поживает? – спрашивает неожиданно.
Молчу в ответ.
– Наверное, непривычно заполучить вот так неожиданно сына? – произносит она и я впиваюсь в нее взглядом.
– Что ты сказала? – произношу глухим голосом и сам не узнаю себя.
– А ты не догадывался? – приподнимает брови. – Брось, Олег. Не верю, что у тебя не возникало такой мысли. Ты же спал с Яной. Ровно шесть лет назад.
Открываю рот, чтобы послать ее, но она кладет мне палец на губы.
– Спал, спал, – кивает, улыбаясь. – Я знаю. Не надо отрицать очевидное. И Никита, скорее всего, твой сын. Я бы на твоем месте сделала тест.
Дура.
– Но я здесь не за этим, – она резко встает со стола, поправляет одежду.
Я все также наблюдаю за ней.
– Ведь Яна специально скрыла от тебя информацию про сына, – выдает Дина. – Она знала. Хоть и строила из себя дурочку с, якобы, ЭКО.
– Нафига? – спрашиваю я, все еще не веря Дине.
– Ради доли в наследстве. Очевидно же, – ухмыляется она. – Денежки решила прибрать к рукам. Потому и отца нашего в могилу свела. Понравилось, видимо, с Димкой-то кувыркаться.
Чувствую, как сжимаются кулаки. До боли в костяшках.
– Какого…? – рычу я.
– Ну, ты же знал? Нет? Ой, прости. У них давно с Димкой. Отец, как в первый раз застукал их, пытался вправить Яне мозги. Надеялся, что она одумается. Хрен там. Слаба на передок оказалась.
Она смеется своей шутке.
– Ну и до сих пор спят они. Не веришь? Вот, смотри. Недавно сделала. Опять застукала их.
И она достает из сумочки телефон, роется в нем и сует мне в лицо.
То, что я вижу на экране, вызывает во мне приступ тошноты. Я еле сдерживаюсь, чтобы не позволить содержимому желудка оказаться на моей одежде.
Яна
Все эти дни в больнице я думаю только об одном – как там Никита. Мы никогда так надолго не расставались.
Когда я более-менее пришла в себя, первым моим вопросом доктору был, когда я могу вернуться домой? На что он уклончиво ответил, что пока рано об этом говорить. А через пару дней выяснилось, что подписку о невыезде мне заменили содержанием под стражей. В виду вновь открывшихся обстоятельств. Так звучало в бумаге, которую мне показал следователь.
И у меня опустились руки. Получалось, что оставаться в больнице сейчас для меня был лучший вариант. Но ко мне никого не пускали. Даже сына. Только раз Олегу каким-то образом удалось переговорить со мной.