— Если кто-то из рода выжил — мы непременно его найдем, однако не перестанем прорабатывать другие версии и пытаться выловить преступника. Если бы мы могли понять его мотивы, то смогли бы поймать его на живца, а так… — сказать больше было нечего, да и владыка, кажется, больше его не слушал, полностью погрузившись в работу. Тогда страж встал и, отвесив поклон, удалился из комнаты, у самой двери чуть не столкнувшись вплотную с поварихой, которая с печальным лицом несла на подносе мясной пирог и стакан густого ягодного сока с мякотью. — Прошу прощения.
— Нет, это вы меня простите. Не заметила что двери открываются. — кухарка поклонилась в знак уважения, и больше ничего не говоря, со вздохом вошла в кабинет. Пока магистр был там, она свободно могла в него входить, как и прежде, оставляя поднос на столе или тумбе, откуда потом забирала его почти полный.
Кирт прошелся до конца коридора и исчез в искрящемся портале.
— Поставь. — приказным тоном велел повелитель, больше ничего не говоря. Но Тамари беспокоилась и не могла удержаться от вопроса.
— Правитель, скажите, а вы виделись с юной мисс?
Магистр не сразу понял о ком речь, но вот когда осознал, к горлу подступила волна еще большего раздражения.
— Почему тебя это волнует?
— С ее последнего визита прошло несколько дней. Думала, она будет заходить чаще…
— Она вернулась в свой мир. Можешь больше не волноваться.
— Вернулась? Вот как… — по лицу женщины было понятно, она не была рада. Интересно, на что она рассчитывала?
Закрыв за собой дверь почти бесшумно, она поплелась по коридору с опущенной головой. Создавалось впечатление, словно у нее забрали что-то очень ценное, ее родное дитя или близкого человека. Чувство утраты было не только у нее. Магистр, как ни старался, тоже не мог перестать ощущать, словно из его жизни ушло что-то, чего теперь явно не хватает, и от этого на душе становилось еще неприятнее. Все надоело настолько, что он решил отвлечься, но вместо привычного кабака, портал перенес его к покинутому дому ведьмы, в который она больше никогда не вернется, ведь у нее теперь даже нет возможности.
Окна дома были темными, без единой крохи света. Пересилив себя, он вошел в дом, защита на дверях которого пала сразу после того, как Селестия удалилась на внушительное расстояние. Дверца скрипнула, отворяясь. Он прекрасно видел в темноте, поэтому, даже не включая свет, обходил любой косяк, которых по планировки было не много. Прошелся по первому этажу и оглядел небольшую кровать посередине комнаты, изголовьем приставленную к стене. Она была идеально заправлена, исключая любые мысли об пребывании тут ведьмочки. Однако комната все еще хранила тепло и уют, а главное, ее запах. И магистр корил себя за чувство тоски, которое испытывал к маленькой слабой девочке, с которой провел не так уж много времени чтобы успеть проникнуться сильными чувствами. Но если рассудить глубоко, он впервые жил с посторонней девушкой, исключая слуг. Все, что происходило с ним впервые за долгие бесконечные годы одиночества — было новым, и рушило его устоявшуюся жизнь, вводило в нее столько непривычного… Говорить с ней, когда она приносит завтрак по утрам и настойчиво заставляет его съесть, ссориться каждый раз когда она врывается в его покои, видеть как она часами проводит время за книгой, увлеченная настолько, что не замечает никого вокруг, изредка приходить в ее комнату ночью под пологом темноты и смотреть как ее черные волосы разметаются по подушке… Такие мелочи были новыми и казались тем, что мешает, но когда их не стало, в груди будто не стало чего-то важного. Сердце билось обеспокоено от незнания, что же теперь стало и будет, он хотел ей верить, и надеялся, что ее невиновность докажут и не предадут магическому суду, ведь для магов чаще в исполнение приводились другие наказания, более изощренные и жестокие, тем более за убийство.