- Их больше не существует, Таннер.
Она боялась посмотреть ему в глаза. Если заметит там боль, то выдаст и свою собственную.
Он яростно стукнул кулаком по раскрытой ладони.
- Назови хоть одну внятную причину. Что-нибудь, кроме.., кроме этого несчастного случая.
- Причину? Хорошо. - Она наклонилась вперед. - Как тебе вот эта: ты солгал мне!
Таннер почувствовал, что все внутри оборвалось.
- Я Этого не делал. - Голос его был тих, еле слышен.
- У дверей больницы мне встретился Джон Касалетти.
Он рассказал мне, как ты спас Майкла.
Таннер судорожно сглотнул, однако во рту остался неприятный привкус.
- Я хотел объяснить все чуть позже, Кэтрин. Сам. - Он отвернулся от ее напряженного, нервного лица. Сунув руку в карман, он нащупал там среди мелочи маленькую пульку. И выдернул руку, будто обжегся. - - Ты дал мне слово.
- И собирался сдержать его. - Он помолчал. - Ладно. Хоть ты и скажешь, что это слабое оправдание, я расскажу тебе все, как было. У меня возникли кое-какие проблемы по работе, и я с головой ушел в их решение. Настолько, что совершенно забыл про ружье. А когда у озера полез в машину за ножом, то просто остолбенел, увидев его на старом месте. И было уже поздно изменить что-либо...
Таннер смотрел в окно и жалел только о том, что не может убрать из жизни последние десять часов с такой же легкостью, с какой срезал леску с ноги Майкла.
Жизнь всегда сложнее, чем хотелось бы. Она преподносит тебе маленькие и большие сюрпризы, постоянно ловит на крючок. Ты можешь трепыхаться, не сдаваться и до последнего момента пытаться сорваться с крючка. Но что бы дальше ни произошло, боль тебе обеспечена.
- Значит, я не прошел твоего теста на доверие, да?
- Вот именно. - Она произнесла это совсем тихо. Но он услышал страдание в ее голосе. - Просто мне и Майклу нужно гораздо больше, чем ты в состоянии нам дать. Так что лучше сразу положить конец нашим отношениям.
- Кэтрин, я хотел, чтобы этот поход остался для него самым приятным воспоминанием.
- Но он оказался иным, не так ли? Таннер обернулся и попытался пошутить:
- Это как раз та история, которую он с удовольствием будет рассказывать своим внукам. И с каждым разом медведь будет все больше, а рычание - грознее.
Она ответила печальной улыбкой.
- Я понимаю, что все обошлось и можно вздохнуть с облегчением. Но у меня до сих пор все дрожит внутри. Да еще этот кошмарный самолет... А может, меня и тошнило-то от страха за Майкла. И за тебя.
- За меня?
Она пожала плечами, не очень-то желая признаваться в собственной слабости. Даже сейчас, когда они почти пришли к согласию, что их отношения следует прекратить, ее так и подмывало утешить его.