Здесь опять дядя Дима подсобил. Помог вернуться в механосборочный. А поначалу брать-то на работу не хотели. Уголовников, мол, у нас тут не хватало. Но, слава Богу, сверху поднадавили и всё устроилось. Так и началась моя взрослая одинокая жизнь. Мыслей жениться не было совсем. Не знаю уж почему, но, даже и в голову не приходило, чтобы завести семью. Молод, наверное, ещё был. Но, мысли мыслями, а как скрасить одиночество после работы, не очень себе представлял. С девушками у меня, кстати говоря, тоже не очень складывалось. Решил я тогда купить себе собаку. С детства об овчарке мечтал. Ну, что ж. Решил и купил. Так и зажили мы вдвоём. Через какое-то время разрешили пользоваться маминым вкладом. Дядя Дима, кстати говоря, был не только заядлым рыбаком, но и охоту не забывал, и по его совету купил я хорошее охотничье ружьё. Так жизнь и стала приобретать какую-то стабильность. Появились какие-то обязательные ежедневные обязанности, но все они в основном были связаны с Шариком. Имя я ему дал вроде бы не очень подходящее для овчарки, но мне оно нравилось. Утром до работы выходил с ним на прогулку. После работы тоже. Так что скучать времени не оставалось. Гуляли мы вечером подолгу. Приходили уставшие и голодные. Ужинали вместе и спать. Однажды, после затянувшихся дождей, пошли мы с Шариком на очередную прогулку. С неделю не гуляли. Кругом всё сыро, на дорогах лужи, что озёра, но собаке, известное дело, всё нипочём. Убежал Шарик, по кустам шныряет, да запропастился где-то, а я иду себе по обычному нашему маршруту. Знаю, что он где-то рядом, потому и не беспокоюсь. Подхожу к нашему парку культуры и отдыха. Посреди улицы – огромная лужа. Места, чтобы пройти дальше, почти нет. Только узкая тропинка вдоль парковой ограды. На той стороне лужи, пытаясь определиться с дальнейшим маршрутом, стоит, покачиваясь, совершенно пьяный мужик.
Пойти по тропинке я, само собой, не решился, так как предугадать его дальнейшие действия было невозможно. Я остановился и позвал Шурика, решив, что пора возвращаться домой, так как эта встреча почему-то внушала опасение. Шарик не появлялся. Я позвал ещё громче. Мужик осознал моё присутствие и уставился на меня совершенно пустым взглядом. Проблески сознания, явственно появлявшиеся в его глазах, почему-то напомнили мне азбуку Морзе с терпящего бедствие корабля. Я, предвидя неминуемое столкновение, ещё раз позвал Шарика. Мужик, всё также пристально и бессмысленно глядя на меня, вдруг встрепенулся и неожиданно произнёс:
– Клава! Как ты могла?.... Меня?.... Променять на какого-то Шурика? – покачиваясь, икая, и не очень членораздельно прокричал мужик. Я от неожиданности оторопел и, наверно, также бессмысленно посмотрел на него.