Я не ходила как Женя по клубам, я не курила, не пила. А единственный раз, когда я приняла наркотики, был рядом с Борисом. Единственное, чего мне будет действительно не хватать — это сцены. Но судя по последним событиям, именно в жизни Бориса мне придется сыграть свою главную роль. Сначала его невесты. А потом жены.
— Когда ты хочешь?
— Даже не возмутишься? Не скажешь, что я тебя вынуждаю? — спрашивает он и выдыхает в губы, рукой сильно оттянув волосы, пока я сижу у него в коленях.
— Предлагаю оставить все скандалы до того момента, когда ты выздоровеешь и сможешь меня догнать, — улыбаюсь и поднимаюсь чуть выше, чтобы моя грудь оказалась напротив лица Бориса. — Но я хочу предсвадебный подарок.
— И что же это? — хрипло выдыхает он и опускает взгляд с губ на грудь.
— Дай мне кончить и тогда тебе меня даже связывать на свадьбе не придется, — подбираюсь ближе, обхватываю голову руками, пальцами тут же задевая кончики ушей. И прекрасно знаю, что там находятся очень чувствительные нервные окончания. Только одно касание кончиков может доставить ему столько же радости, как если бы я просто касалась языком головки его члена. И это вносило между нами нотки особого доверия. Он давал получить удовольствие мне. Я ему. Но кончать было нельзя.
— Я женюсь на тебе, — говорит он так хрипло, словно молится, и втягивает один сосок в рот, а другой принимается нещадно покручивать, пока внизу живота не прыскает новая порция возбуждения, увлажнившая лоно. И вторая рука, поглаживая попку, устремляется туда. Два пальца пробираются внутрь и раздвигаются, растягивая меня и вызывая стон. Я отклоняю голову, почти теряя сознание, но ни на минуту не прекращаю ласкать его уши. Могу только представить, какая буря творится в его теле, а кончить, да даже всунуть нельзя.
Его пальцы внутри начинают двигаться, скользить по стенкам влагалища. И постоянное неудовлетворение, острое желание кончить, острое желание снять с себя оковы вечного предвкушения дают ошеломительный эффект. Струна внутри меня лопается, и я звенящим голосом кричу, но все резко прекращается, когда Борис вытаскивает пальцы. И я вою уже не от оргазма, а от того, как резко все прекратилось.
— Ты жесток и безжалостен.
— Я вспоминаю, как тогда в лесу ты не давала мне кончить пол часа…
— Как это? — спрашиваю, сразу теряя желание его казнить словами. — Что я делала?
— Доводила до края, наблюдала, когда я почти терял сознание, а потом убирала руки… Или рот.
— Про рот не помню, — хмурюсь, с тоской вспоминая темно-розовую головку, которая еле умещается в рот, когда Борис на грани.