Я молча киваю и улыбаюсь. Я верю ему. Его слово для меня закон. Его мнение непоколебимо верно. Если Шумахов говорит, что так будет, значит, так будет.
Я кидаю очередной кусочек хлеба и наблюдая за тем, как стая уток несется к нему.
— А где мы будем играть свадьбу? — Я запрокидываю голову, чтобы лучше видеть лицо своего избранника.
— А где ты хочешь?
— Не знаю… наверное, где-нибудь на берегу моря… — Я смеюсь собственной сказанной романтической глупости, понимая, что этому никогда не бывать.
— М… можем сначала сыграть по нашим традициям, затем по вашим, а потом укатить вдвоем куда-нибудь далеко-далеко, и пожениться так, как ты хочешь.
— Так много свадеб на одну нашу пару, — смеюсь я, ощущая себя самой счастливой девушкой на свете.
А, плевать, где и по чьим традициям, лишь бы только держать за руку того, кого выбрала душа.
Меня заставил вынырнуть из воспоминаний звук моего имени. Кто-то требовательно звал меня и, постаравшись, я все же выпуталась из пелены прошлого. Проморгалась и, оказывается, стояла несколько минут к ряду посреди гардеробной, словно вкопанная. Кто знает, сколько еще я провела бы в таком состоянии, однако расслабиться мне не дали.
— Не пойму, что Самира нашла в тебе, — фыркнула девушка. Кажется, это была управляющая персоналом. Камила, вроде бы. Когда жена Мадина брала меня на работу, она лишь бегло представила меня ей, и, по сути, сейчас был первый наш полноценный с ней разговор.
Я оглядела ее с ног до головы и удивилась тому, как бесцеремонно она была одета. Обтягивающие кожаные легинсы, высоченные каблуки, не менее обтягивающий топ. Нет, фигура у девушка была хорошей, не придраться, однако выставлять все напоказ, да еще и когда работаешь на столь капризных людей…
Удивительно, почему ей это разрешалось, но выяснять это именно в данный момент я была не намерена.
Я ничего не стала отвечать ей. Заводить себе врагов в первый день работы — верх глупости. А Камила это восприняла, по всей видимости, за победу. Она каким-то вальяжным жестом откинула длинные, распущенные волосы назад и обвела наманикюренным пальчиком помещение.
— Поторапливайся тут. Самира не любит, когда долго находятся в гардеробной.
— Почему?
— Потому что здесь нет камер, мало ли что такой швабре, как ты придет в голову сделать с ее вещами! Здесь ее на миллионы, одни платья стоят по семьсот-восемьсот тысяч рублей! Молчу про украшения.
— А… это. — Я понимающе кивнула. Многие девушки грешили этим. Особенно молодые, только пришедшие на эту работу. Ну кто не мечтал ощутить себя Золушкой? И как было не протянуть руку ко всему этому великолепию, когда оно располагалось так близко, всего в нескольких метрах от тебя? — Я таким не грешу. — Давно дала себе слово, что не притронусь к чужим вещам в подобном контексте. Обычно так поступали приезжие провинциалки, которые в жизни не видели ничего подобного и яростно жаждали почувствовать себя на месте своих работодателей.