Сколько же они тут выпили? Стойкий аромат алкоголя и табачный дым клубятся туманом, а веселье снова набирает обороты. Пьяные крики, взрывы хохота и назойливая музыка отражаются от стен, сливаясь в общий гул. То тут, то там можно увидеть парочки, обжимающиеся так неистово, словно через минуту мир рухнет на их головы. Какие-то несчастные спят вповалку в самых неожиданных местах, и что-то мне подсказывает, что гульба здесь длится не первый день.
– Задницы бы вам надрать, – бурчу себе под нос, а Рома усмехается, снова беря меня за руку.
Словно боится в этом гормонально-алкогольном хаосе меня потерять.
Деревянная лестница с резными очень красивыми перилами вьётся вверх спиралью, и мы поднимаемся, стараясь не перецепиться через какого-нибудь пьянчужку, что решил уснуть прямо на ступеньках.
– Я такие вечеринки только в американских подростковых мелодрамах видела, – говорю, когда оказываемся наконец на втором этаже.
– Я даже во времена своего буйного студенчества такого не видел, – отмечает Рома, отталкивая в сторону не вовремя вышедшего из-за угла парня с длинными рыжими волосами, решившего, видимо, что штаны сегодня можно вовсе не надевать. Трусы на нём в яркий горошек, а сам эксгибиционист настроен всё-таки пропустить ещё пару бокалов пива.
– Где она может быть? – размышляю, распахивая каждую дверь по очереди. – Такой дом огромный…
За каждой из дверей кто-то то ли храпит, то ли сексом занимается. Гости все сплошь ровесники сестры, и это наводит на мысль, что они, наверное, сокурсники. Решили, видимо, предаться разврату на чьей-нибудь свободной хате. Раньше это называлось вечеринка, нынче вписка, но сути дела новомодное слово не меняет.
Я вовсе не ханжа и прекрасно понимаю, что любому человеку нужен отдых, веселье и повод для радости и встречи с друзьями. Только это настоящий бедлам, и Света где-то здесь, а мы никак не можем её найти.
Осталась последняя дверь, и я решительно толкаю её, чтобы наконец-то увидеть свою сестру. Она лежит поперёк кровати, свернувшись калачиком, и кажется совсем маленькой и несчастной. Светлые волосы разметались по синему покрывалу, падают на лицо, а я машинально отмечаю, что одежда, вроде бы, целая и вся на месте. Лишь туфли валяются на полу – те самые, что сестра накануне хотела мне подарить. Но туфли – это не страшно. Больше всего я боялась увидеть Светку голой в одной кровати с каким-нибудь красавчиком, который воспользовался её состоянием. Но нет, хвала небу, горемыка моя одна в комнате.
Подхожу к кровати, присаживаюсь рядом со спящей сестрой и пытаюсь разбудить начинающую пьяницу, но она не реагирует, лишь слабо стонет, переворачиваясь на спину. Что-то бормочет себе под нос, причмокивает, а я убираю спутавшиеся волосы с её лица.