– Мама, отпусти, я опаздываю. – Вырываю руку, распахиваю дверь, а на меня в упор смотрят голубые глаза сестры.
Светка взъерошенная, находившаяся и злая. Смотрит на меня пару мгновений, а мне кажется, что вечность. И я подспудно жду какого-то взрыва, яркой вспышки, которая спалит всё до основания. Но ярость сестры пока тихая – зреет, как вино, чтобы в один момент утопить нас всех, лишь мокрое место останется.
– Скажи мне только одно: тебе не стыдно? – интересуется тихо, а мне на её месте почему-то змея мерещится.
Господи, я совсем уже кукушкой двинулась в этом дурдоме.
– С чего бы это вдруг? – интересуюсь, понимая, что с каждой секундой неожиданно образовавшийся разлом между нами становится всё шире. Скоро уже не сможем дотянуться друг до друга, если так будет продолжаться.
Да, я люблю её, очень люблю. Но и позволять прыгать на своей шее не могу и не хочу – хватит уже запихивать саму себя поглубже, надоело. Света перебесится, уверена в этом, но гордость свою латать я больше не собираюсь.
– Девочки, что с вами? – Мама почти в панике. Мы ведь никогда не ругались, а по мнению мамы с сестрой нельзя поссориться. Ангел ведь, во плоти. – Мне это совсем не нравится!
Строгость в голосе, хмурый взгляд, но я отмахиваюсь от всего этого, потому что на самом деле опаздываю. Да и участвовать в скандале и слушать наставления у меня нет никакого желания.
– Ты всё-таки уезжаешь с ним? – спрашивает Света, больно хватая меня за плечо. – Да? Уезжаешь? Как ты вообще можешь?
Боль в голове пульсирует, пионерским костром разгораясь в черепе, и мне хочется только одного: чтобы это всё закончилось.
– Если сейчас же не уберёшь руку, я вообще никогда не вернусь. Поняла меня?
Мы стоим друг напротив друга, и я ищу в глазах сестры что-то, что будет хоть немного похоже на любовь. Но вдруг понимаю: Света просто привыкла, что всё вертится вокруг неё. Она не виновата в том, что мы вырастили эгоистку, но от этого не проще ни капельки.
– Он мой, поняла это? – шипит, но руку убирает.
– Дура, – говорю устало и сбегаю по лестнице, потому что больше не хочу ни минуты оставаться в этом бардаке. Пусть сами варятся в этом всём, меня это не касается. Больше не касается.
Буквально слетаю на первый этаж, гонимая злостью на себя и разочарованием. Опять же, в самой себе. Во всех своих ошибках человек сам виноват, и спорить с этим бесполезно.
Хотя… вот кто мог предположить, что Света трансформируется вот в такое вот – злобное и эгоистичное существо? Она ведь была на самом деле хорошей девочкой. Всегда помогала мне и родителям, училась отлично, со всеми умела найти общий язык. Да у неё даже подростковых бунтов никогда не было. Тогда почему?