Сама пугаюсь этой мысли. Во мне говорит обида, а подсознательно я ведь жду, что Сергей включит телефон, позвонит мне. Обманет, навешает лапши на уши, как-то оправдается. Но позвонит.
Наверное, преступление Самохина и по мне здорово шарахнуло, но я не верю уже даже самой себе.
Молодая девушка, вместе уехали… неужели он мог со мной так… оставить одну в ресторане?
– Давай ещё раз ему позвоним, – не унимается Марго, а я отрицательно качаю головой. – Если не хочешь, я могу.
– Нет уж! Даже не думай об этом, это вообще не твоё дело. И не смей никому о моей беременности говорить, и с Катьки слово возьму.
Марго странно поводит плечами, но кивает.
– Может, завтра успокоишься, и всё станет не так, как кажется?
– Давай лучше ещё чаю выпьем. И поедим. У тебя есть мясо?
До свидания с Алисой ещё целый час, и я откладываю в сторону маркер, потягиваюсь и растираю ладонями лицо. Устал, причём дико, но текущий проект почти согласован, остались последние штрихи. Тороплюсь, потому что дал себе слово: дальше только в отпуск. С Алисой. Пусть только попробует сотню дел себе придумать, из-за которых не сможет со мной поехать, покусаю.
В дверь моего кабинета кто-то скребётся, а после несмело тянет на себя. Рабочий день давно окончен, но ещё все сотрудники на месте – иногда приходится напрячься, чтобы потом с чистой совестью отдохнуть. Только никто из персонала не бывает таким скромным.
– Маша? – удивляюсь, потому что вот её точно не ожидал увидеть на своём пороге. – Не думал, что ты знаешь, где моё бюро находится.
Честное слово, мне не понять, что девочка делает здесь вечером, но она смотрит куда угодно только не на меня и шмыгает носом. Тёмно-зелёная парка наглухо застёгнута, капюшон сбился набок, а белая шапка натянута почти до глаз. Маша даже варежки не сняла и сейчас ей наверняка жарко – отопительная система в офисе работает нынче в полную силу.
– Маш, всё хорошо? – настораживаюсь, потому что девчонка явно не в своей тарелке. – Ты какими судьбами вообще здесь?
Маша всхлипывает и трёт нос, а он уже красный, что тот помидор. Щёки румяные после мороза, а глаза мокрые – печальное зрелище. Я знаю, что она ходит к психологу, и её визит ко мне, да ещё в таком состоянии, совсем не внушает оптимизма. А ну как нервный срыв у барышни?
– Эй, Мышка, ты чего?
Я встаю с места, подхожу к Маше, а она закрывает лицо руками. Не люблю женские слёзы – какой мужик от них в восторге бывает? – но тут что-то прямо серьёзное, если Маша ко мне пришла. Мы с ней так себе друзья, и для задушевных бесед у неё есть подружки, мать или Костик. И психолог. Я мало вписываюсь в эту компанию, хоть и очень хорошо отношусь к Мышке.