– Просто отведи её в тепло и всё будет хорошо.
– Сергей Владимирович, – Маша вылезает из машины, слегка покачивается с просонья, трёт щёки и смотрит на меня. – Вы же мне поможете?
– Что вообще происходит?! – тревожится Костик: он терпеть не может секреты и быть не в курсе хоть каких-то событий. Любопытный, как девчонка.
– Я попытаюсь, – киваю, а Маша благодарно улыбается.
– Вы же маме не скажете, что я к вам приходила? Ей нельзя волноваться.
Нельзя волноваться? Хм…
– Маша, зачем тебе с ним видеться? – ещё раз спрашиваю, а она вздыхает.
– Просто хочу в глаза ему посмотреть, говорила же, – мнётся, но машет рукой и всё-таки поясняет: – Он меня предал, и маму обидел. Хочу сказать ему, как сильно его ненавижу. И ещё… у него больше нет дочери, вот. Просто пусть знает об этом.
Маша льнёт к Костику, греется в его объятиях, а тот смотрит на меня удивлённо. Сын мой уже почти мужчина, но иногда так сильно смахивает на того голенастого маленького мальчика, которого я так и не смог отдать матери. Просто не разрешил увезти с собой, потому что однажды понял: не смогу без него жить.
Наверное, я неплохой человек, раз Костик получился таким любящим и чудесным парнем. Верным и справедливым.
– Всё, разбирайтесь тут сами, я поехал, – ныряю обратно в машину, пристёгиваюсь, а Костик машет мне рукой, словно сказать что-то хочет, но у меня совершенно не осталось времени выслушивать его болтовню.
Мне нужно добраться, в конце концов, до ресторана, а промедление – смерти подобно.
Жуткая пробка на дороге поглощает меня с головой, засасывает в своё ненасытное чрево, сбивает все планы, и я трачу драгоценные минуты на попытки вырвать себе кусочек пространства. В итоге, кое-как, сворачиваю во дворы, миную забитую машинами магистраль и всё-таки добираюсь до ресторана.
Только Алиса уже ушла, и администратор пожимает плечами, когда пытаюсь выведать хоть какие-то подробности.
Нет её, убежала.
Да чтоб ты всё провалилось.
И я мчу к её дому, звоню в дверь, но в ответ тишина.
Где же ты, Алиса?!
У меня так и не получилось до неё дозвониться, как и не получилось узнать, понять, куда она вообще делась.
До рассвета я катался по городу. Вяз колёсами в снежной каше, словно намеренно выбирал именно те маршруты, где хуже всего дороги, создавал себе сложности. Так странно чувствовал себя, совсем не мог сплести мысли в подобие ясного узора, не получалось понять, что вообще произошло.
И да, чувствовал себя виноватым. Давно такую погань на душе не ощущал.
Настолько дерьмово себя чувствовал, что утро начал с доброй порции виски. Да так и продолжил шататься по барам, бросив машину у первого из списка.