Женя, как всегда, непробиваем. Если этот человек решил, что будет стоять тут, куховарить и петь, его мало что остановит. Жаль, что сохранение семьи и верность жене не входили в сферу его интересов.
– Лисёнок, не злись, тебе не идёт, – хмыкает. Наконец выключает под кастрюлей огонь, прикрывает её крышкой и поворачивается ко мне. – Голодная, наверное? Или до сих пор капустной да морковью питаешься, полезной едой?
– Так, не заговаривай мне зубы, Самохин. Ты пришёл к дочери? Вот с ней и общайся. Мне твой дружеский тон, семейные ужины и воспоминания о прошлом ни к чему. Между нами восемнадцать лет уж как всё кончено, так что уволь меня от этого никому не нужного общения.
В одну секунду Женя сбрасывает дурашливость и становится серьёзным. Клонит голову набок, смотрит на меня своими синющими глазами – всё ещё очень красивыми – и потирает большим и указательным пальцами гладко выбритый подбородок.
– Алиса, давай просто поужинаем, поговорим. Это ведь не сложно.
– Поздно, Женя, очень поздно. Мы с тобой не стали чужими людьми, у нас за спиной любовь, брак, а в настоящем взрослая дочь, но я действительно не знаю, о чём с тобой разговаривать. Всё, Самохин, закончились темы, прости.
– Алиса, постой!
– Я тороплюсь! – проворачиваю замок на двери, прячусь в ванной комнате.
Чёрт, столько времени на болтовню потеряла. Включаю воду, заглушаю голос бывшего, а тот изо всех сил пытается убедить в нужности и важности разговора с ним. Обойдётся. Не собираюсь я жертвовать свиданием из-за Самохина, много ему чести. Хватит, что он молодость у меня спёр.
Тёплая вода ласкает кожу, смывает грязь и неприятные ощущения этого дня, дарит покой. За дверью наконец-то воцаряется тишина – значит, Женя устал ломиться туда, где его видеть не хотят, – и я выдавливаю на руку немного прозрачного геля. Аромат диких цветов наполняет комнату, и пар клубится, поднимается ввысь. Уже не слышу голоса Жени и мерещится, что он хоть раз в жизни поступил правильно. Посчитался с мнением кого-то, а не только со своим собственным.
Но это был бы не Самохин.
Я никогда не плакала и не просила его остаться. А он будто бы намеренно пытался добиться от меня скандала и слёз, бросал в лицо колкие фразы: “не выживешь”, “пропадёшь”, “кому ты будешь нужна с ребёнком на шее?”. Мы были молоды, и я давно уже простила ему это. Когда поняла, что не люблю больше, простила.
Так, с душем покончено. Теперь питательное молочко для кожи, корейская сыворотка и лёгкий крем с эффектом природного мерцания. Всё, красавица.
Надеваю халат, распахиваю дверь и сталкиваюсь со стоящим за ней Женей.