Алиса выходит спустя минут пятнадцать, а я за это время успеваю посмотреть рабочую почту, наметить в планшете детали будущего интерьера, обговорить с подрядчиком расходы на паркет.
– Ты же понимаешь, что обратно на работу ты сегодня не вернёшься? – спрашиваю, когда Алиса занимает место рядом.
– Ух ты, какие громкие заявления, – смеётся, а я пожимаю плечами. – И чем же мы будем заниматься?
– Вот этим, – говорю и тяну Алису на себя. Она хохочет, устраивается у меня на коленях, но стоит нашим лицам оказаться слишком близко друг от друга, затихает. Только дышит всё тяжелее. – А ещё пообедаем. И продолжим.
Алиса хочет что-то сказать – то ли возразить, то ли охотно согласиться, – но я не даю ей шанса сдать назад. Вместо тысячи ненужных слов обхватываю рукой её затылок, приближаю сладкие губы к себе и целую так, будто бы от этого зависит моя жизнь.
– Ты даже не представляешь, насколько я голоден, – Сергей ловит пальцами мой подбородок, смотрит прямо в глаза, и мне ничего не остаётся, как ответить тем же. – У тебя янтарные крапинки на радужке.
– Хм, никогда не замечала.
Действительно, не видела ни разу каких-то там крапинок – обычные карие глаза у меня, – но Сергей кивает задумчиво, такой серьёзный сейчас.
– А ещё у тебя ямочка на щеке. Когда улыбаешься искренне, она всегда появляется, я заметил.
– Ты вообще всё-всё замечаешь? – спрашиваю, обвивая его шею руками, льну ближе и кладу голову ему на плечо.
Мы ведь всё так же сидим в машине, спрятавшись за тонированными стёклами, и я на его коленях, а пальто становится вдруг жутко тесным, лишним. Хочется его стащить с себя, выбросить куда-то, но и момент разрушать не хочется.
– У меня намётанный глаз, – усмехается. Ловит прядь моих волос, выпавшую из пучка, наматывает на палец и слегка дёргает. Не больно, но волнующе. – Из меня бы вышел хороший следователь, но я всего лишь архитектор.
– Жалеешь, что всего лишь архитектор? – поднимаю глаза, смотрю на Серёжу сверху вниз и, не сдержав порыва, касаюсь пальцами щетины на подбородке. Мягкая…
– Боже упаси, ни разу в жизни не пожалел о своём выборе. У меня и дед им был, так что я, можно сказать, пошёл по семейным стопам.
Серёжа замолкает, и тень проходит по лицу, но мне не понять, что это за эмоция. А может быть, воспоминание? Не разобрать.
– Кстати, именно мой дед когда-то спроектировал здание Сосновского Дома культуры, – улыбается, и таким гордым сейчас кажется. – Потом я обязательно дам тебе шанс восхититься гениальностью моего предка. Когда не буду таким голодным.
– Что-то мне подсказывает, что ты говоришь не о пирожках с мясом и не о борще, – успеваю сказать, прежде чем Серёжа снова целует меня.