— О, явилась! — начинает женщина строгим тоном, но если внимательно присмотреться в выражение спокойного на первый взгляд лица, то можно увидеть недовольство первой степени.
— Вызывали?
— Конечно, Евочка. Присаживайся.
Остаюсь на месте, скрещивая руки на груди. Недовольство первой с половиной степени.
— А теперь напомни, что я говорила по поводу прогулов и выхода на улицу?
Действительно, что же? Она когда-то произносила несвязные фразы о том, что хорошее образование — спасение из этой жизни, или же отличные оценки и наблюдение за ребятами из группы дадут мне индульгенцию. Только меня не просили, мне приказали. А я не люблю слушать в свой адрес приказы.
— Ничего.
— Ева! — говорит с легким нажимом.
— Я не имею права погулять по городу? — смотрю в упор в черные глаза женщины. Морщинка между бровей становится заметнее, взгляд сужается, губы поджаты. Недовольство второй степени.
— Не имеешь.
— Ага.
— Ева! — стучит она кулаком по столе. Лет десять назад я бы вздрогнула, но не сейчас. Иммунитет к таким пугалкам появился. — Ты была наказана за проступок. Тебе запрещено покидать стены, пока…
— То есть Ваньке можно, а мне нельзя?
— Повторяю в последний раз. Тебе запрещено покидать стены интерната, пока ты не осознаешь свою вину!
— Я не виновата!
Вот еще я признаваться буду! Хренушки! Он сам набросился, сам нарушил те же правила, что и я, и избил Мишу со своими братанами. Из-за него мой друг оказался в больнице, из-за него сердце дало сбой, и потребовалась срочная операция.
Из-за него я потеряла самого близкого человека на свете…
— Ты сбежала в учебное время, влезла в драку и подставила своего одногруппника под удар. Впредь будешь находиться под моим присмотром, — чеканит так, словно выносит приговор. Но это бред полный.
— Чертос два!
— Смотрю, тебе лекарства совсем не нужны.
А вот теперь ее слова не кажутся бредом. Теперь действительно меня приговорили к адскому существованию возле самого пекла. Там, где брызги лавы долетают до пребывающих темных душ и приносят боль. Разрушают оболочку. Раз и навсегда.
Без возможности на восстановление…
Эта сука знает на что давить. Никто ей не помешает осуществить план или убрать неугодных. Ее муженек в правительстве города работает, хрен кто снесет эту грымзу с должности, и в тюрьму не посадит за нарушения закона. Так всегда. Если бы не она, я бы уже давно ушла отсюда и жила бы счастливой жизнью.
С любящими родителями…
Стоп, Ева! Вспомни, какие они поначалу добрые. Стоит только покинуть стены заведения, превращаются в настоящих покровителей адской цитадели. Где нет права на голос, на лишний вдох. Ни на что, кроме существования и получения пособия. Но об этом я узнала позже.