— Не за что, — и вернулась на свое место. Я бы ее трахнул, но не сейчас. Позже. Мне работать надо. Наверное, я единственный человек, который работает в день рождения.
Вот теперь мыслить стало легче. Проще что ли. Сразу появилась ясность. Перед глазами уже нет образа бывшей. Избавился. Продолжаю наносить нужные цвета. Смешиваю в палитре, переношу на холст, краем глаза наблюдая за девушкой. От нее нужна только хрупкая фигурка, остальное дофантазирую сам.
— Можешь быть свободна, — отставляю холст к стене и закрываю краски. Девушка послушно надевает халат и выходит из студии. Молча. Не оборачивается. Хорошая девочка, сразу все поняла.
Надо ужин заказать что ли. Давно не ел. Позавтракал и сразу же за работу приступил. Правда, встал сегодня поздно, да и лег не рано. Злился весь вечер, когда курьеры затаскивали ко мне кровать, зацепив ножками всевозможные углы. Да еще и эта поездка к черту на куличиках с той сумасшедшей девчонкой.
Ладно, жизнь продолжается. Я возвращаюсь в свою среду, не думаю о диагнозе, о запрете на курение, о правильном питании, о Яне с тем хахалем. И о той девчонке. Как ее звали? Даже не знаю! Кстати, машину я тут же на чистку сдал, сегодня бы забрать. Главное, чтобы потом мои сидения оставались такими же чистыми и ровными, без следов уличной слякоти.
Мелодия входящего звонка возвращает меня на землю.
— С днем рождения, брат! — звучит бодрый голос Эдгара.
— Не напоминай. Уже тридцать два.
— Да ладно, после тридцати жизнь только начинается! — кричит он весело и как-то развязно. Пил что ли? — Найдешь красивую женщину, поженитесь, заделаете дет…
— Спасибо за поздравление, друг.
Не скажу, что эта тема была болезненной, но горечи в душу добавляла знатно. Раньше почему-то не задумывался об этом, а сейчас периодически стоял около окна, глядя на детвору. Они казались маленькими точками, бегающими на улице. Сейчас маленькими. Потом бы выросли. Нуждались бы в поддержке старших.
Это могли бы быть мои дети. Родился бы мальчик, уверен в этом на сто процентов. Я бы советы раздавал, воспитывал, научил бы защищать себя и своих близких. И у него могли бы быть глаза Яны. Такие же ярко-зеленые, когда радовалась. Болотные, когда злилась.
Или девочка, которая цеплялась бы за мою брюки в поисках защиты…
Но все разрушилось еще тогда, во время ужина. В тот момент, когда я хотел связать нас узами брака. А она? Хотела ли этого сама Яна? Уже неважно.
— Ты тут? — Эдгар покашлял пару раз в трубку. — Пошли в клубе посидим.
— Ты серьезно? Я только-только закончил работу.
Обычно, когда Эдгар зовет в клуб, ничем хорошим это не заканчивается. Он напивается, снимает какую-нибудь девчонку. Потом еще одну. И еще одну. А вытаскивать друга из женских тисков приходится мне.