Мы сидели в гостиной и беседовали уже несколько минут. Тася приготовила и принесла нам чай, после, оставив одних, видимо, посчитав, что нам есть, что обсудить без нее.
— Но… тогда я ничего не понимаю… — Я на мгновенье прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, а затем решительно повернулась к собеседнику, сидевшему рядом, справа от меня. — Если не ты, то кто?
Я была уверена, что это он. Что это Алан. Он ведь был настроен так категорично. Пытался открыть мне глаза на Шевченко. Приговаривал, что мы еще встретимся и поговорим…
У меня не возникло сомнений в том, что подстава с родней — его рук дело.
— Я не знаю, Зара, но я не занимаюсь подобными вещами. Ты ошиблась в своих умозаключениях.
Я промолчала. Да уж, это давно вошло у меня в привычку. Ошибаться в умозаключениях. И просто ошибаться.
— Впрочем… то, что я ничего не рассказал твоей родне вовсе не значит, что я не думаю, что твои братья собирались поступить правильно.
— Ты шутишь? — вмиг взбунтовалась я.
— Не потому, что он русский или не потому, что вы вне брака. А потому, что он псих и я отлично успел его узнать! Зара, ты понятия не имеешь, что за человек перед тобой. Я уже говорил, и повторюсь, что он опасен. Ни одной женщине не безопасно находиться рядом с таким мужчиной.
— Я все знаю! — отдёрнула я Алиева. — Мы со Святославом предельно честны друг с другом. Он в курсе моих грехов, я в курсе его. Не нужно мне сейчас открывать Америку, — отмахнулась я.
— Зара… он изрезал лицо своей бывшей жены, — тихо, но очень твердо произнес Алан.
— Да? А что ты сделал со своей женой? — спросила я, взглянув прямо в глаза своего собеседника. Алан дернулся, будто от пощечины и подался корпусом назад. Мои слова задели его, я видела это и мне было жаль, но он сам вынудил меня.
— Я тоже не тот человек, с которым следовало бы связываться, — наконец, произнес Алиев.
— Я знаю его, Алан. Я знаю, кто такой Святослав.
— Нет, не знаешь, — он упрямо покачал головой. — Я вижу, ты влюблена в него, глаза горят, ты готова идти за избранником на край Земли. Это пока что. Это сейчас. Но что будет через год, два? Когда страсть уляжется, когда желание подостынет? Как ты думаешь, каким он окажется в быту? В обыденной жизни?
— С чего все решили, что нас с ним связывает только постель?
— Я не знаю. Я говорю о том, как он вел себя с Тасей. Был идеальным, был защитником, был самым лучшим на свете. Умный, обходительный, воспитанный. Добрый, сильный, любящий. Что еще нужно, не правдо ли? Идеальный спутник, — Алан сделал многозначительную паузу. — Маньяк. Вот, кто он на самом деле. Я даже не знаю, как далеко он зашел бы с Тасей, если бы я вовремя его не остановил. Он мог ее убить, как думаешь?