— Эй! Что за слезливый настрой! Выше нос, милая! Не успеешь оглянуться, как семестр закончится и ты приедешь домой на Рождество!
— Конечно! — кивнула я, удручённо подумав о том, что все последние шесть лет Рождество мы встречали уже традиционно и неизменно вместе с Огановскими…
И тут меня чуть не подбросило!
— Папуль, пожалуйста… Скорей! Вернись домой! Я кое-что забыла! — затараторила я.
— Дочка! Мы же почти в аэропорту! Ты уверена, что это так важно? — удивлённо покосился отец.
— Очень важно! Очень! — а как может быть иначе, если кулон, подаренный Виталием остался мирно полёживать дома. Аккурат на столике в моей ванной. С фотографией дарителя внутри…
Не хватало ещё, чтобы эта бомба попала в руки к маме!
Выскочив чуть ли не на ходу из машины, я, как ураган, как засмотренный до дыр Джим Керри в "Маске", слетала за кулоном и так же вернулась обратно. Торопилась, как на пожар, чуть не сбив с ног Его.
— Злата! Ты куда так летишь? — усмехнулся Виталий.
— В аэропорт.
— Уже уезжаешь? А что ж не зашла попрощаться? — ну почему, когда он так улыбался, я теряла дар речи?
— Я… Мне пора. Извините!
— Злат, насчёт того вечера… — резко сменил он тему. — Я не сержусь. И ничего "такого" не думаю. Мне кажется, что можно всё списать на количество промилле в твоей крови в тот день. Я прав?
— Да. — коротко буркнула я, не сумев ответить ничего более вразумительного.
— Ну тогда пока? — расплылся он в ещё более широкой улыбке.
— Пока! — тихо проронила я и поспешила запрыгнуть в машину.
Массивный Cadillac тронулся, делая высокую, мускулистую фигуру в боковом зеркале всё меньше и меньше, пока она не превратилась в маленькую, расплывчатую, тёмную точку.
Ах, если бы можно было так же уменьшить его и в моём сердце, превратив в маленькую горошину, размером не больше бобового зёрнышка. Но нет! Чем дальше я уезжала, тем тяжелее оно становилось. Моё непокорное сердце… Будто, находившийся в нём образ любимого мужчины только увеличивался, заполняя собой всё свободное пространство.
* * *
Шесть часов на борту боинга United Airlines обернулись ещё большей тяжестью, неописуемой душевной болью и непрекращающимися слезами.
— Да не переживай ты так, дитя! Даст Бог ещё будете вместе! — не выдержала моих стенаний старушка справа от меня.
Если бы! Да разве же это возможно!?
Странно, но её слова напомнили мне предсказание гадалки в тот вечер…
Нью-Йорк встретил свою одинокую и заплаканную гостью весело, шумно и ярко.
Сердечно благодаря родителей за возможность жить в съёмной квартире, а не в общаге с сомнительным соседками, я, немного приободрившись, направилась прямиком домой. В небольшую, но уютную квартирку в высотке на углу 9-й и 52-й.