— Я не понимаю… — растерянно замотал головой Максим. — Ты сейчас обманываешь меня, да? Ты хочешь опять уйти? Так скажи честно! — потребовал он.
— Ты знаешь, что я всегда искренна с тобой. Смотри… — я достала из сумки перочинный нож. — Не бойся, всего пара минут, и даже следа не останется. Что бы ни случилось, никого не зови на помощь и не паникуй. Ты понял?
«Диана, не смей этого делать!» — кричал в моей голове Дилан.
Но было уже поздно: я воткнула нож себе в шею и повернула. Сразу стало невозможно дышать, тело окаменело.
Вопреки моим заверениям, Максим запаниковал. Я, как могла, крепко держала его за руку. Спустя минуту я смогла нормально вздохнуть, ещё через минуту рана затянулась полностью.
— Пожалуйста, верь мне. Ты помнишь, сколько мне должно быть сейчас лет?
— Сорок… два… — заторможенно ответил сын, глядя то на место ножевого ранения и кровь вокруг, то мне в глаза.
— Да, — кивнула я и пояснила. — После смерти мы перестали меняться. На вид мне лет девятнадцать, не больше. Дилан тоже выглядит сейчас немногим старше тебя.
— Значит, этот… ублюдок всё это время был с тобой? — с ревностью и выражением отвращения на лице спросил Максим.
— Да. Именно благодаря ему мы с тобой смогли увидеться.
— Я ненавижу его! Пусть горит в аду за то, что сделал с тобой! Это не честно! Он во всём виноват, а ты досталась ему! Где он? Почему не пришёл? Трусит, да? Я хочу ему всё высказать!
— Он сейчас видит и слышит тебя. Ты ещё многого не знаешь, — я погладила Максима по щеке. — Ты просто его копия…
— Я не хочу больше ничего слышать о нём! Мама, умоляю, не оставляй меня, не уходи… Я сойду с ума без тебя… — его руки заметно дрожали, он снова расплакался. — Я так люблю тебя…
— Максим… — я целовала ему лицо. — Ты не представляешь, как я мечтала снова увидеть тебя… Я сделаю всё, чтобы мы снова могли увидеться. Никому не говори, что я приходила к тебе. Пообещай мне?
— Когда ты придёшь в следующий раз? — он немного отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Не знаю. Но ты всегда можешь написать Ане. И не зови меня, пожалуйста, мамой при людях. По паспорту я моложе тебя на три года.
— Ладно… Обещаю, — засмеялся сквозь слёзы он. — Об этом будем знать только мы. А можно тебя попросить?
— О чём?
«Диана, пора», — напомнил Дилан.
— Сделать фотографию? Только одну?
— Но… Нельзя, Максим…
— Пожалуйста, мама… завтра я проснусь и не буду знать, было это на самом деле или просто показалось, — сказал он, уткнувшись лицом в мои ладони. — Я даю слово, что больше никому не покажу наше фото. Ты знаешь, что мне можно верить. Я никогда тебя не предам.