Мы вошли в дом. Мрачная старомодная обстановка навевала, скорее, мысли о смерти, чем о вечной жизни. Под потолком местами проглядывала плесень, или это была старая, покрывшаяся пылью паутина. Снаружи дом выглядел лучше.
Алекс представил меня отцу, тот просто поздоровался и пожал мне руку, словно видел меня далеко не в первый раз. Разговор шёл на английском языке, некоторых слов я по-прежнему не понимала, поэтому пользовалась знаниями Дилана, благо, он всё время присутствовал в моей голове.
Встреча выдалась скучная: Алекс и его отец доказывали мне пользу препарата, который они изобретают:
— Сыворотка позволит излечивать больных детей, а другие люди смогут жить столько, сколько захотят, не ограничиваясь коротким веком. Представьте, что учёные перестанут уносить свои гениальные мысли в могилу. Человечество начнёт развиваться в разы быстрее! Вы, как юный микробиолог, должны осознавать это, — сказал профессор Альберт Линнеман.
— Я отлично понимаю ваши высокие цели, но посмотрите на ситуацию с другой стороны: планета перенаселена, если люди перестанут умирать, то скоро мы с вами не сможем жить вот так в собственных жилищах. Начнутся массовые убийства, варварство, борьба за место на земле, нехватка воздуха…
— Думаю, вы слишком переоцениваете масштаб распространения препарата: он будет реализовываться в строго ограниченных количествах.
— Но вы же говорили о больных детях! Или вы всё-таки планируете разбогатеть, и для этого будете продавать препарат тем, у кого достаточно денег, то есть ворам и негодяям?
— Я так понимаю, эту идею вы не одобряете и сами не хотели бы жить вечно?
— Совершенно верно. А вы, — задала я вопрос старику, — приняли бы сыворотку бессмертия? Вы же её создатель?
— Я хочу воссоединиться со своей супругой, когда придёт моё время. Оставляю право жить вечно за Алексом.
— Это логично. Вообще-то я надеялась, что нам удастся поговорить на отвлечённые темы… Прошу меня простить за столь резкое мнение о вашей работе, — соблюла правила этикета я.
— Это не просто работа для меня. Я начал разработку препарата, когда узнал, что моя жена тяжело больна.
— Сочувствую, я этого не знала, Алекс не рассказывал…
— Увы, прошло уже много лет со дня смерти моей жены, но удача — своенравная птица: поманит и снова исчезнет…
— Иногда нужно смириться с тяжёлой потерей, — сказала я.
— Но если есть возможность избежать этой потери, неужели вы бы не использовали её?
— Я не знаю, что ответить вам на это. Когда погибла моя семья и мы с братом остались одни, мне казалось, что всё вокруг потеряло смысл. А потом я вдруг поняла: когда-нибудь я увижусь с ними снова, может быть, в другой жизни…