Раздается хлопок. Развернувшись, вижу, что по переливающемуся радугой прозрачному стеклу эфирного щита, который успел поставить констебль, ударяется уже следующий огненный шар. Бродящие вокруг люди, в основном туристы, в панике разбегаются, слышатся визги женщин и колёс машин, спешащих подальше от опасного места.
Вилсон встал передо мной спиной ко мне, прикрыв от происходящего, но Полмер, держащий щит, что-то прикрикнул и охранник, кивнув, не раздумывая, хватает меня за плечо и стартует, уводя подальше, в сторону БигБена. Позади всё еще слышатся хлопки разбиваемых о щит снарядов. Вилсон, не останавливаясь, бульдозером тащит меня всё дальше. Когда мы уже свернули в сторону моста, за нашими спинами пролетели пара огненных шаров, ударившись о стену дома. Огонь сразу же занялся деревянными рамами окон второго этажа, разбитые стекла которых падали на бегущих в панике прохожих.
Похоже, офицер, спасший нашу с Вилсоном жизнь, уже не держит щит. А это значит, что он либо ранен, либо убит. Пытаясь отбросить такие мысли, я бежал вслед за Вилсоном, так и не отпустившим мое плечо.
— Вилсон, пистолет?..
— В машине… — пропыхтел он в ответ, не сбавляя бег.
Нападающий вот-вот появится из-за угла, а у нас нет и шанса спрятаться. Даже нет ни одной машины, припаркованной вдоль дороги, которую можно было бы использовать как временное прикрытие. Справа от нас высоченный забор, ограждающий здание Парламента, перепрыгнуть который мы точно не сможем. Единственный способ выжить — добежать до моста и оттуда прыгнуть в реку. Почему-то я уверен, что в воде эфирный огонь так же слаб, как и обычный.
До спасительного моста еще метров сто, а первый огненный шар уже взорвался в пяти шагах от нас, посреди дороги. Я бы сейчас побежал зигзагом, но бегущий чуть спереди Вилсон вцепился как клещ. Неожиданно, вместо гула прилетающего фаербола, позади послышался быстро приближающийся рокот двигателя. «Это конец…» — успел подумать я, решив, что за нами следует подкрепление напавшего на нас ифера-огневика, но блестящая хромом длинная машина, слегка обогнав нас, со свистом остановилась, и из переднего пассажирского кресла выскочил знакомый мне угрюмый Борис, сходу выставив перед собой руку. Обернувшись, я заметил, что огненные сгустки, не долетая до нас, бьются об абсолютно невидимый барьер. Следом за передней открылась и задняя, пассажирская дверь, только уже с нашей стороны, и из салона высунулась знакомая русоволосая голова девушки, имя которой так удивило Вилсона и храброго констебля, безрассудно оставшегося прикрывать наш побег.