— В двенадцать.
— Буду ждать тебя в два часа в том кафе у моего дома, в котором мы всегда завтракали.
— Хорошо.
Джо снова молчит, и это молчание красноречивее всех слов.
— До завтра, Джо, — первый прерываю тишину.
— До завтра, Дани.
После разговора с Джоанной я еще долго пялюсь в одну точку на белой стене. Прокручиваю в голове наши четыре года в интернате, наши дни и ночи вместе, наши каникулы у нее в Испании и поездки по Европе. Джо очень близкий мне человек, и мне безумно больно так с ней поступать. Но, увы, в этих отношениях она была мне больше подругой, чем девушкой. И я никогда не полюблю Джоанну той любовью, которой я люблю Машу.
И все-таки, несмотря ни на что, я безумно благодарен отцу за то, что он отправил меня учиться в интернат. Это было лучшее время в моей жизни, лучшие четыре года.
Теперь мне надо сообщить папе, что я уезжаю. Мы почти не разговаривали с ним после случившегося. Я только еще раз коротко пересказал ситуацию его пиарщикам и политтехнологам, когда они готовили официальное заявление от папиного имени. Он тогда смотрел на меня уничижительным взглядом. Но ничего не сказал и после не пришел ко мне разбираться.
Я стою перед дверью его кабинета и вдруг чувствую себя четырнадцатилетним мальчишкой, который набирается смелости, чтобы постучать. Непроизвольно смеюсь, ловя это дежавю. Делаю глубокий вдох, прогоняя воспоминание, и бью несколько раз по дереву.
— Войдите.
Переступаю порог. Он поднимает на меня взгляд и тут же опускает его в бумаги. Я сажусь напротив его стола.
— Мне завтра надо слетать в Испанию.
— Зачем?
— Поговорить с моей девушкой.
Поднимает на меня лицо.
— Я уже запутался в твоих девушках: Джоанна, Дарья, теперь Мария, я так понимаю?
— Даша была просто подругой, — комментарий про Машу я решаю проигнорировать.
— Которая у тебя ночевала.
— Она ночевала в комнате для гостей.
Я начинаю злиться. Какое ему вообще дело до моей личной жизни и с кем я встречаюсь?
— Короче, пап, у меня завтра самолет в Мадрид, — нетерпеливо говорю. — Вернусь послезавтра. Это все, что я хотел тебе сказать.
— А что в университете?
Надо же, ему интересно. Впрочем, наверное, он боится, что если меня отчислят, то это ударит по его рейтингу.
— Я все уладил с деканатом. Меня не отчислили.
— Хорошо.
За эти считанные дни отец как будто постарел на несколько лет. Под глазами появились синяки, а на висках добавилось седины. Ну или мне так кажется. Я не очень верю, что можно поседеть от стресса за пару дней.