От заявления Данила о том, что он поступил в МГИМО, у меня глаза на лоб лезут. Я так до сих пор и не узнала, где он будет учиться, хотя первое сентября послезавтра. Данил никогда не был глупым, но МГИМО… Это же вуз для гениев!
— Расскажи о своей учебе в Швейцарии. Тебе там нравилось?
От волнения я задерживаю дыхание. Мне вообще ничего неизвестно о жизни Данила на протяжении этих четырех лет.
— И да, и нет. С одной стороны, закрытая школа в Швейцарии приучила меня к дисциплине, потому что там было все строго по расписанию, а с другой стороны, все-таки уровень образования там хуже, чем в России. Нет в этом мире образования лучше, чем российское.
И снова едва различимая нотка сарказма в его голосе. Но, кажется, журналист ее не замечает. Я думаю, никто не замечает, кроме меня.
— Твой папа скоро женится. У тебя появятся мачеха и сводная сестра. Что ты об этом думаешь?
— Я очень рад.
— Маша, — неожиданно журналист обращается ко мне. — А ты рада?
Этот вопрос настолько неожиданный, что первые несколько секунд я открываю и закрываю рот, не находясь, что сказать. И только когда мама едва заметно пихает меня локтем в бок, я мямлю:
— Д-да.
— А какие у тебя отношения с Данилом?
Боже, а на это что ответить? Правду?
Правду, наверное, нельзя.
— Хорошие, — вру.
— Ты рада, что у тебя появится старший брат?
— Данил всегда был мне, как брат! — выпаливаю, чувствуя, что краснею от внимания прессы к себе. Фотограф в этот момент наводит на меня огромный объектив камеры и начинает быстро щелкать. — Мы же с Данилом давно знакомы, мы были соседями. И мы с детства очень дружим. Прямо как брат и сестра. Так что в наших отношениях ничего не меняется.
Ох, Боже мой, вот зачем что-то у меня спрашивать? Да еще и про отношения с Данилом. Журналистка переключается на маму, а я чувствую, как от нервов все перед глазами плывет.
Неделю назад мы целовались на балконе. И хоть после своего первого поцелуя с Савелием я поклялась, что больше не сделаю это никогда и ни с кем, поцелуй с Данилом был, как из самого романтичного кино. До сих пор мурашки бегут по телу галопом, когда я вспоминаю. И наш ночной разговор в моей комнате под балдахином мне сейчас кажется чем-то магическим.
Вот только с той ночи Громов совсем-совсем не обращает на меня внимания…