— Чего ревешь? — спрашиваю.
— А это надолго? — испуганно пищит.
— На одиннадцать лет.
Директор что-то вещает в микрофон, и начинается обряд. Ей-богу, я бы даже прослезилась, если бы мои мысли сейчас не были заняты Данилом. Он сказал позвонить ему, как освобожусь. И что нам надо поговорить о нас.
А о чем говорить-то? Ну поцеловались пару раз. Ну хорошо было. Я даже честно могу сказать, что он целуется лучше, чем Савелий. Ну да, я не против еще разок поцеловаться. А дальше что? А дальше ничего.
— Ты почему такая загруженная? — Аринка обнимает меня за плечи, когда мы направляемся в кабинет. — Случилось что-то? Громов?
Лучшая подруга на то и лучшая, что понимает все без слов.
— Мы целовались, — тихо говорю.
Арина резко останавливается.
— Что!? — восклицает.
— Да тише ты!
Ее и без того большие синие глаза вылезают из орбит.
— Короче, целовались, — шепчу, глядя на носки своих туфель.
— По-настоящему!?
— Угу…
— Когда? Как? Почему?
— Ну вот сейчас в машине, когда он привез меня в школу. И до этого один раз. Я не знаю, Арин…
Наверное, на моем лице изображается весь спектр страданий, которые я испытываю, раз подруга крепко меня обнимает.
— По-моему, он всегда к тебе не ровно дышал, — шепчет на ухо.
— Да ну брось, нет.
— Да. А ты его френдзонила.
От этого слова я дергаюсь, как от удара током. Звенит звонок, и мы спешим на урок. Но вместо того, чтобы слушать учителя, я все 40 минут прогоняю в голове слово «френдзона».
Да ну какая на фиг френдзона? Мы были друзьями. Настоящими. Я в Даниле видела исключительно друга. И он во мне тоже.
Сегодня у нас четыре урока. После последнего ребята ожидаемо предлагают завалиться в какое-нибудь кафе и отметить начало последнего учебного года. Но я не могу. Мне надо на работу.
— Маш, да ну что ты заладила с этой своей работой? — возмущается Арина.
— Тише ты! Никто не должен знать, что я работаю.
— Почему?
— Потому что если это дойдет до учителей, то они сообщат моей маме.
— Может, и хорошо бы, чтобы сообщили?
— Нет!
Подруга закатывает глаза, а я стараюсь незаметно ускользнуть из школы, пока меня не окликнул кто-нибудь из друзей.
В баре я переодеваюсь в униформу в виде колготок в сеточку, мини-шорт и белого топа, оголяющего пупок, беру в руки поднос и принимаюсь лавировать между столиками. Чем ближе к вечеру — тем больше клиентов, а еще моих переживаний по поводу того, что я должна написать Данилу.
Но неожиданно мне приходит в голову гениальная мысль: у меня нет его телефона! Тот номер, что у меня был до отъезда Данила в Швейцарию, давно утерян. Да и Громов наверняка его уже сменил. В течение месяца, что мы живем под одной крышей, я телефоном Данила не интересовалась. А раз мне некуда ему писать и звонить, то и спроса с меня нет. Да и вообще: почему я должна перед ним отчитываться? Не захотела и не позвонила.