Сегодня детям было разрешено играть подольше и приходить в гости друг к другу в палаты, а еще большой Санта принес много вкусностей и сладостей, отчего дети были в восторге, и медсестрички тоже.
А вечером пришел главврач нашего отделения и сообщил еще одну радостную новость: благодаря неизвестным добрым людям и той сумме, что осталась после операции Лео, насобирали деньги на еще одну операцию для следующего ребенка!
Мы рыдали в сестринской навзрыд, обнимая друг друга с девушками.
Но это были слезы искреннего счастья и радости.
— С приходом твоего Майкла жизнь наладилась и наступила белая полоса! — сквозь слезы улыбалась Рания.
— Майкла?
— Ты словно имени своего мужчины не знаешь! — рассмеялась весело девушка. — Майкл Стронгмен!
Я только быстро закивала головой, пока никто ничего не понял, но снова поняла, что на самом деле ничего о нем не знаю.
Эту ночь я провела в своей привычной холодной комнатушке, которая успела стать родной.
Мы провели.
Потому что Марс снова был рядом, несмотря на то что с Лео всё было хорошо и наконец можно было по-настоящему расслабиться.
— Значит, Майкл Стронгмен? — улыбнулась я ему, когда все дети разбрелись по своим палатам после игр и смеха и сладко уснули, а мы остались вместе и улеглись на моей узкой скрипящей кровати.
Марс кивнул в ответ.
— Да, мое имя по документам и для всех людей.
«Для всех людей» прозвучало необычно, но показало то, что я была особенной и знала его настоящее имя.
Впрочем, от меня не укрылось, как Марс снова весь застыл и даже как-то напрягся.
Он не любил тем, которые затрагивали его жизнь.
— Не спросишь, почему так?
Я только покачала головой и улыбнулась:
— Потому что можно лишиться последних нервов, если каждому объяснять, почему тебя назвали Марсом.
Он хохотнул и кивнул в ответ:
— Да, что-то в этом духе.
Я уже стала засыпать, когда неожиданно Марс проговорил:
— Отдай тот конверт с деньгами, Лилу. Отдай и скажи, что больше ты никаких дел не имеешь. Только сделай это, когда я буду рядом, слышишь?
Я быстро заморгала и снова покраснела.
Но в этот раз от жуткого стыда.
Эти деньги стали черным пятном в моей жизни.
— Это то, что свело нас вместе, конфета, — мягко отозвался Марс, обнимая меня крепче, и погладил по спине, будто снова умудрился прочитать мысли. — Тебе не должно быть стыдно. Ты боролась за жизнь своего брата как умела и как могла. И теперь всё это в прошлом, потому что у тебя есть я, слышишь?
Я только кивнула в ответ, молча поцеловав Марса в грудь, и прижалась к нему сильнее — к моему единственному спасению и моей единственной опоре в этой непростой жизни.